Франции на территории, которую Новая Англия считала своими внутренними районами, никогда не признавалось. Теперь военный успех, достигнутый французами в 1744 г., породил быстрый ответ — вторжение сил Новой Англии на сам остров Иль-Руайяль.
Он был непростой добычей. Франция укрепила остров так хорошо, что угрожать ему могла только полномасштабная осада с использованием артиллерии. Учитывая отсутствие в Новой Англии регулярных войск, французы ожидали, что серьезная опасность острову может исходить только от Британии. В результате в Луисбуре имелся гарнизон и боеприпасы, отвечавшие требованиям мирного времени, когда в мае 1745 г. под его стенами появилась наскоро собранная армия ополченцев Новой Англии, поддержанная Британским флотом, пришедшим с островов в Карибском море. Численность осаждающих выявила скрытую силу британских колоний в Северной Америке. Маленькие поселения, созданные в XVII в. английскими колонистами на Атлантическом побережье, стали теперь большими и сильными. В тринадцати колониях проживало больше 1 млн человек, а их города и фермы уже находились не только на изначальных прибрежных территориях, но и значительно дальше от океана. Канада со своими разбросанными по огромной территории индейскими союзниками и боевым опытом всегда побеждала американцев в лесных дебрях, но на побережье ситуация была диаметрально противоположной. Всего за несколько месяцев, ушедших на подготовку, Новая Англия сумела набрать, снарядить и отправить к Луисбуру четырехтысячную армию, и этого оказалось достаточно. За шесть недель осады каменные бастионы крепости были разрушены, а военно-морская блокада полностью отрезала осажденных от всякой поддержки со стороны Франции. В конце июня 1745 г. Луисбур капитулировал.
Колонисты Иль-Руайяля были в спешном порядке вывезены во Францию, и вместе с ними исчезло французское военное присутствие на Атлантическом побережье. Поскольку большая часть канадской экспортной пшеницы продавалась в Иль-Руайяле, цены на нее в городе Квебеке рухнули. В связи с тем, что Луисбур всегда считался форпостом, защищавшим колонию в долине реки Св. Лаврентия, в Квебеке началась энергичная кампания по возведению собственных укреплений. Однако ни Британия, ни ее североамериканские колонии не воспользовались триумфом, одержанным Новой Англией на Иль-Руайяле. Все последовавшие за этим боевые действия в Северной Америке были малозначительными, а заключенный в 1748 г. мирный договор вернул Франции Иль-Руайяль в результате взаимного отказа от завоеваний[159]. За один год Луисбур полностью восстановил свою хозяйственную деятельность, численность населения и уровень процветания, а некоторые из тех жителей Новой Англии, которые его осаждали в 1745 г., вернулись туда, чтобы торговать. Первая схватка в войне середины века ничего не решила. Тем не менее противостояние французских и британских интересов создавало опасные точки напряжения в нескольких районах Северной Америки.
В Атлантическом регионе возвращение Франции контроля над Иль-Руайялем не восстановило статус-кво. Частично с целью компенсации возврата Луисбура французам Британия стала усиливать контроль над континентальной частью Новой Шотландии. В 1749 г. два армейских полка и 2,5 тыс. завербованных в Англии поселенцев прибыли в бухту Шебукту и основали там город Галифакс. В 1753 г. 1,5 тыс. «иностранных протестантов», завербованных в Германии и Швейцарии, основали Луненбург. Плохо подготовленные к жизни в местных условиях переселенцы, которых тревожили индейцы микмаки — союзники французов, поначалу страдали и умирали, однако новая колония продолжала расти, чему способствовало прибытие туда нескольких жителей Новой Англии, предвосхитивших последовавшую в более поздний период миграцию оттуда на побережье Новой Шотландии. Один из этих переселенцев, Джон Бушелл, в 1752 г. начал издавать первую канадскую газету «Галифакс газетт» («Halifax Gazette»). К концу 1750-х гг. Галифакс уже играл роль основной американской военной базы Британии на Северном побережье Атлантики. Территория, которая была объявлена Новой Шотландией еще в 1620-е гг., стала приобретать очертания британской колонии.
В ответ на создание Галифакса Франция увеличила численность гарнизона в Луисбуре и построила укрепления на перешейке Шигнекто — на южных границах территории, на которую она претендовала (ныне это граница между Новой Шотландией и Нью-Брансуиком). Оба эти мероприятия угрожали нарушить изоляцию акадийцев, благодаря которой их уже насчитывалось, вероятно, 12 тыс. человек и благодаря которой они могли оставаться нейтральным анклавом на британской территории. К 1750-м гг. некоторые акадийцы начали переезжать на Иль-Руайяль и на остров Сен-Жан[160]. Не столь явная конфронтация между британцами и французами назревала и на Ньюфаундленде. Растущая британская колония здесь постепенно распространялась на территории, зарезервированные для французских рыболовных баз, но реальное соперничество шло за рынки сбыта трески в Европе. Обретенный Британией в 1713 г. контроль над островом Ньюфаундленд давал ей важное преимущество; впрочем, после наступления мира французский лов трески восстановил свои позиции. Это соперничество вокруг данного промысла практически неизбежно должно было привести к началу боевых действий в канадской части Северной Атлантики, поскольку для обеих европейских держав рыболовство все еще оставалось промыслом гораздо более ценным, чем торговля пушниной.
Английские и французские интересы также сталкивались на фронтире к югу от Великих озер — в регионе, где Канада чувствовала себя спокойно, с тех пор как в 1701 г. был подписан договор с ирокезами о нейтралитете. К 1750-м гг. жители Пенсильвании и Вирджинии преодолели Аппалачи и начали продвигаться в направлении реки Огайо, которая позднее должна была привести их к реке Миссисипи. С целью воспрепятствовать этому продвижению в западном направлении, сохранить свою торговлю и поддержать индейские племена, проживавшие к югу от озера Эри, сменявшие друг друга губернаторы Новой Франции строили форты на берегах реки Огайо и ее притоков. Сначала боевые действия здесь ограничивались стычками индейских союзников Франции с американцами, но когда территориальные претензии конкурентов дополнились экспедициями французских войск и американской милиции в этот регион, прямое вооруженное столкновение стало неизбежным.
По мере того как эти конфликты вызревали, Франция стала усиливать свою североамериканскую колонию, удвоив численность рот морской пехоты, дополнив их артиллерийскими ротами и укрепив инженерные части. По мере разворачивания гарнизонов, планирования и осуществления экспедиций и строительства новых фортов резко возросли расходы на колонию. Если в течение почти столетия статьи расходов в бюджете колонии не достигали 0,5 млн ливров в год, то в 1744 г. они впервые превысили 1 млн ливров. В начале 1750-х гг. годовые расходы Новой Франции составляли от3 до 6 млн ливров. Официально войны не было, но практически весь прирост составили военные расходы.
Эти издержки, которые в годы войны в конце 1750-х гг. достигли 30 млн ливров, контролировались в городе Квебеке Франсуа Биго, интендантом Новой Франции с 1748 г. Получив к ним доступ, он стал одним из самых легендарных деятелей колонии — с большой вероятностью, чудовищным казнокрадом, отправлявшим колониальные деньги в собственный карман в то время, когда она нуждалась в них сильнее всего, и таким образом ставшим главной причиной падения Новой Франции. По меркам XX в. Биго, бесспорно, был коррупционером. В год своего назначения интендантом он
