лепят из снега лишь крепости и замки. Правда, в саду Вергелиама II раньше всегда устанавливали ледяные фигуры. Но то были всевозможные звери и сказочные существа вроде драконов.
Странно, что никому и в голову не пришло сделать то же самое из снега. Но я это исправлю…
— Это такой снежный человечек. Сначала делаешь огромные снежки, а потом ставишь их один на другой. Нос ему обычно делают из морковки, а глаза из угольков…
Элиас аж подпрыгивает от радости, настолько его вдохновляет эта идея. Но не успеваем мы с ним одеться, как раздается стук дверного молотка…
— Я не понимаю, вы с Тедди сошли с ума?!
Деловым шагом Гейра проходит в гостиную. Я плетусь за ней, понимая, что тема разговора будет очень серьезной и очень неприятной для нас обеих. Поэтому нужно как можно скорее отправить ребенка на улицу, чтобы он не услышал ничего лишнего.
— Элиас, я поговорю с тетей Гейрой, а ты можешь…
— Какая я ему тетя?! — возмущенно заявляет вдруг молочная мать Таддеуса. — Его сестричка появится еще нескоро, а мне уже не терпится стать бабушкой.
К моему огромному удивлению она достает из своей изящной гобеленовой сумочки, которая как обычно весит у неё на поясе, большую конфету и протягивает её Элиасу.
Мальчуган забирает угощение, не забывая при этом сказать ей спасибо…
Я в ступоре.
Неужели это происходит на самом деле? Неужели эта железная леди признала моего приемного сына?! Судя по всему, Гейра очень надеется на то, что мы с Таддеусом будем вместе…
Я быстро отправляю мальчика на улицу. И не успевает закрыться за Элиасом дверь, как Гейра набрасывается на меня как коршун:
— Это ты подала Тедди идею оставить трон и податься в садовники?
— Что?!
С ужасом смотрю на пожилую женщину.
Кажется, она сошла с ума. Или же её заколдовали. Но кто и зачем?!
Как жаль, что я настолько никудышная ведьма, что даже это не могу определить!
— Послушай меня, милая… Не знаю твоего настоящего имени, но для меня ты останешься Даниэлой. Что вы тут затеяли со своим мужем?!
— О чем вы?! Да я впервые об этом слышу! — Меня накрывает такое отчаяние, что мне хочется стучаться головой об стену. — Я лишь просила у него разрешения его покинуть! Ведь из меня никогда не получится королева, а Гарольд I заслуживает лучшего! Я же для него теперь как обуза!!
Губы Гейры растягиваются в улыбке. В её глазах столько теплоты и понимания, что у меня будто бы вырастают крылья. На душе становится легко-легко. Впервые за последнее время.
— Милая, главное, что ему сейчас нужно — это любящая жена. А с остальным вы и без меня справитесь…
После того как я окончательно успокаиваюсь, Гейра рассказывает мне о том, что она узнала вчера от моего палача.
Оказывается, Таддеус решил оставить трон. Ради меня!!
Он прямо так ей и сказал, что если его жене невыносимо быть королевой, то он не заставит её это делать. И что единственный выход — это оставить трон другому достойному приемнику, а самому наконец-то стать хорошим мужем и отцом…
Я слушала Гейру, а по щекам у меня бежали слезы.
Но впервые я плакала от счастья.
— Но почему тогда он вчера ушел от меня, хлопнув дверью?! Он был так зол, что у меня не осталось никакой надежды!
Я не выдержала и рассказала Гейре о нашей с королем ссоре.
Но так вышло, что я и сама не заметила, как излила ей всю душу. Выплеснула из себя всю свою боль…
Реакция Гейры оказалась неожиданной: королевская кормилица лишь укоризненно покачала головой и с досадой заметила:
— Дети мои, вы что творите? Ваши чувства иссушили вам все мозги! И почему влюбленные превращаются в таких глупцов?
Я ожидала от неё всякое, но только не осуждения.
— Да какая любовь?! Палач меня вчера почти ненавидел! Видели бы вы его глаза!
— Да он себя ненавидел, а не тебя, дурочка! Ведь ты шла ради него на такие жертвы! Ему это было просто невыносимо, неужели непонятно?! И теперь он делает то же самое для тебя…
Когда Гейра ушла, я уже знала, что мне делать.
Для этого нужно было всего лишь привести себя в порядок и выбрать самое красивое платье, в котором я буду смотреться потрясающе и неотразимо.
Ведь сегодня ночь полнолуния! Ночь безудержного веселья, бальных танцев и любви.
Но так было раньше. Мы с Таддеусом всегда старались улизнуть с бала как можно раньше, чтобы до рассвета у нас оставалось как можно больше времени друг для друга…
Странно, но еще вчера я хотела провести ночь полнолуния в гордом одиночестве. Думала, что так будет лучше для нас обоих. А сейчас я с нетерпением, до дрожи в пальцах ждала приближение ночи…
Я выхожу из кареты и бегу по ступеням вверх.
Спешу со всех ног, насколько мне позволяет это делать пышный подол моего платья.
Мои каблучки стучат по дворцовому мрамору мелкой дробью. Отчего слуги, заслышав его еще издалека, все как один встречают меня глубоким поклоном.
Не успеваю я подойти к тронному залу, как до меня долетает торжественный голос церемониймейстера:
— Король Гарольд I и…
В зале становится тихо.
Даже отсюда я ощущаю царившее там напряжение…
Видимо, не увидев рядом с королем меня, растерянный церемониймейстер проглотил язык и теперь не знает, как выйти из такого щекотливого положения.
Но ему на выручку приходит Таддеус:
— Королеве не здоровится, поэтому я…
— Встречайте королеву Итеи Даниэлу Чужестранку! — голосом заправского распорядителя бала громко произношу я и с гордым видом иду к трону.
Только потом до меня доходит, что я назвала себя во всеуслышание так, как меня за спиной называли дворцовые слуги. Сама слышала.
Ну и ладно. Чужестранка так чужестранка. В конце концов, это почти правда. К тому же, лучше так, чем какая-нибудь Мерзкая Даниэла!
— А как же твое решение уехать от меня как можно дальше? — шепчет мне на ухо Волкодав, улыбаясь. Его глаза искрятся такой радостью…
Он накрывает мою ладонь своей, а у меня от такого невинного, казалось бы, жеста перехватывает дыхание.
— Я там, где и должна быть — рядом с любимым мужем. И я же не могу оставить Итею без такого мудрого короля как ты!
Пять лет спустя
— Королевские советники остались им очень довольны. Наш сын ответил на все вопросы и показал блестящие знания по всем предметам. А об его храбрости и смекалке в Итеи уже слагают песни, — с гордостью замечает Таддеус
