Интерлюдия
Она догадывалась, что для каждой Алисы есть своя нора или дыра, там фиг поймешь, но всегда думала, что сначала должен появиться белый кролик, за которым она… не последует. Не дура же. Однако, на Кэролла жизни всегда было плевать, или национальность подвела под старинную русскую пословицу, что язык доведет до Киева, либо карма у неё с этим вампиризмом пошла по женской письке… не поймешь. Одно было точно — в нору, вырытую собственным языком, Алиса Игоревна ухнула как первый раз задом в унитаз после своего превращения из брюнетистой дылды в рыжую малявку!
О чем речь? Ну как о чем? Вот она, несколько дней назад, пьяная и веселая, обнимает одной рукой Мыш, второй Лалатину и они, все вместе, рассказывают завороженно слушающей их Виолике о пользе и мощи косметики! Ну нет, Мыш просто пьяно икает и косит, но кивает же! Хотя какая ей косметика… не суть! И вообще…
Ну…
Ой, всё!
Она тусила? Тусила. Обнималась? Обнималась. Плакали как три клуши в обнимку? Плакали! А сегодня она вообще пришла и рассказывала зачарованно слушающей Виолике, как вот этим самым ножом там под землей такое делали, что…ух!!
И тут распахиваются двери церкви, а толпа злых орков вносит еще одного, избитого и раненого. Причем не кого-нибудь, а Кеннета, клевого чувака, известного Алисе по рассказам Дарвина и Лалатины. Парень бил морды на арене за деньги, а в обычное время мудохал выходцев из Граильни, если те смели задрать лапу на кого-то из Портового. Он защищал всех, даже таких же выходцев, только мирных. Классный парень, в натуре, многим пример подавал.
По-да-вал.
Полчаса назад, наблюдая, как её подруга натурально поднимает народ на бучу, Алиса Игоревна Тарасова поняла, что ей прямо здесь и прямо сейчас придётся отвечать за весь свой базар. На обещания дружбы, за поцелуи и обнимашки, за совместный рев пьяными в четыре часа ночи, за всё. Иных вариантов не было, падение в нору предполагает гравитацию, а та, как известно, пощады не знает. Рыжая вампиресса никогда и ни за что бы не вернулась в тот одинокий подвал… или чердак… или свою комнату в доме босса русской ОПГ, из которых когда-то сумела выбраться.
Поэтому она, держа в сердце любимую присказку Конрада, «стиснула зубами яйца в кулак», нацепила воинственную рожу на свою мордочку, взяла в лапки тот самый нож и… чуть не расплакалась от облегчения, когда внезапно рядом в церкви нарисовался Конрад.
Поначалу. Только поначалу. Только на время, которое она потратила, чтобы собраться с духом, понять неотступность принятого решения. А заодно и понять, что Конрад тут… лишний. Она уже думала, что бы ему сказать, чтобы большой страшный вампир ушел и оставил эту детскую разборку на неё с Виоликой, как внезапно, залипший об свой ядовитый телефон «папочка»… всё сделал сам. Еще и ствол ей подогнал, вон какой клевый. Не такой клевый, как виоликины штучки, зато здоровенный, крупный, мужицкий такой! Её сразу заметили с этим стволом и ножиком!
— Вон тот дом, — тем временем, доставшая стволы Виолика, ткнула одним из них в заброшенную пятиэтажку с чернеющими провалами пустых окон, — Хоретто видел их там.
— Порвём! — хищно оскалился идущий рядом с ней молодой орк, — Порвём, братва!
«Братва» отозвалась мрачными воплями, полными угроз.
Это не люди, внезапно поняла Алиса, оглядываясь по сторонам на злобные рожи существ, идущих вокруг неё. И Виолика, она тоже не человек. Они идут убивать, мстить, калечить, это понятно без вариантов. Идут пусть и не посреди бела дня, а в сумерках, но это уже уровень разборок, в которых «быки» её отца бывали не чаще пары раз в год. А здесь это обыденное, пусть и чересчур масштабное, происшествие.
— «Только ты тоже не человек, подруга», — шепнуло что-то в голове рыжей девушки, — «Вот ни разу не человек. Уже давно. Что надо делать?»
— «Стиснуть зубами яйца в кулак!», — бодро и слегка отчаянно вякнула себе Тарасова, понимая, что с этой подводной лодки ей деваться некуда. Но, при этом, и совершенно не хочется!
Идущая впереди широким шагом Виолика подняла обе руки с пистолетами, начав стрелять по проемам окон. Выстрелы грохотали один за другим, монахиня в кожаной сбруе с заклепками не сбавляла шаг, выглядело это так эпично, что Алиса и сама захотела пальнуть, но пока возилась с предохранителем, пустой на вид дом ответил. Из темнеющих провалов на подходящую толпу молодых орков и полугоблинов обрушился целый шквал кирпичей и каких-то железяк!
Раздались крики боли, некоторые из них повалились на землю, держась за головы и плечи.
— Вперед! — совершенно несвойственным ей голосом рявкнула монахиня, отбивая рукой с зажатым в ней пистолетом летящий ржавый утюг, — Это рэтчеды!!
— Что⁈ — неверящим голосом прогрохотал один из орков, — Крысы?!! Вали их, братва!!! Наглухо!
Все сорвались на бег, прикрываясь руками от летящего хлама. Она тоже побежала, визжа нечто забористое и злобное. Ну как побежала? Её буквально внесло в дом зеленой волной, а затем чуть не запихало под лестницу, но тут Алиса опомнилась, сунула нож в зубы, а пистолет за пояс, вспрыгнула злющей мартышкой на перила лестницы, да поскакала по ним, опережая всех!
Второй этаж? Щаз! Она полезет выше, и выше, и выше! Внизу разберутся пацаны!
Стратегически (как сказал бы Арвистер) Алиса приняла более чем верное решение. Малоуязвимая вампиресса, только что получившая мастер-класс свирепой драки в ограниченном пространстве, идёт авангардом. Это позволит сохранить жизнь и здоровье её товарищам, а заодно куда более полно реализует мобильность бойца. Слегка противоречит острому (но успешно задавливаемому) желанию удрать, но тем не менее.
Однако, тактически…
В общем, успешно добравшаяся до четвертого этажа Тарасова получила в лоб ржавым молотком, метко брошенным злобно оскалившимся рэтчедом в лохмотьях. В голове вампирессы, улетевшей вверх тормашками на пролёт ниже, родился многозначительный, но весьма надоедливый звон, длившийся, в принципе, недолго, так как она, дополнительно шваркнувшись затылком о стену (уже внизу), выплюнула изо рта нож, схватилась за голову и пронзительно завыла от многогранной и очень неприятной боли.
События дальше развиваться могли бы во многих ключах, но как Тарасова оставалась собой, так и крыса была крысой. Подхватив отыгравший от лба вампирессы инструмент, свалившийся ранее на пол, рэтчед высунулся на лестничную клетку, а затем тут же бросил своё оружие вновь, прямо в девушку.
И, что характерно, снова попал.
