Книга третья. Пинок азарта
Пролог
В Омниполисе мало тайн, несмотря на то что это огромный многомиллионный город. Тайны — это удел богачей, вотчина магов, котелок сильных мира сего, в котором они варят свои зелья, но здесь…?
Нет. Здесь такого совсем мало.
Город, наполненный полукровками, изгоями и прочими не слишком-то популярными в других местах разумными, наслаждался отсутствием презренных мистерий и тайн, они здесь были просто не нужны. На улицах города правили бал механика и электроника, в университетах подростки самой разной крови грызли гранит науки, приобретая профессии, совершенно не нужные в других местах. Омниполису требовались механики, инженеры, программисты и водители, но никак не колдуны с шаманами. Что им тут делать, в этой бедной на магию среде?
Правильно, нечего.
Но, мы говорим про улицы. А вот то, что под ними, под толщей породы, под трубами канализации и подземными водами, было совсем другим делом. Там Омниполис, город отверженных, прятал кое-что очень интересное.
Ну… как прятал? Само завелось.
Сначала были гномы. Несколько кланов-изгоев, пришедших в незапамятные времена туда, где их не стали преследовать, закопались в землю под небольшой деревушкой полукровок, носившей в те времена совсем другое название. Они закопались неглубоко. Нет магии — нет рун, что позволят нагнести в гномьи подземелья достаточное количество воздуха, изгоняя угарный газ, поэтому пришлось жить близко к надоедливым наземникам. Но затем? Но потом? Когда лет сорок назад получилось поставить чудовищно мощные, хоть и примитивные, компрессоры?
Тогда всё, казалось, изменилось. Воздух означал возможность для гномов вернуться к своим старым традициям, вгрызться глубже, обустроиться, высечь в скальной толще каждому из них палаты, полагающиеся по возрасту, статусу крови и положению в клане…
Так было совсем недолго. Вместе с воздухом под Омниполисом появилась и тайна, о которой знали только гномы. О нет, они отнюдь не отрыли спящего бога или чудовище, кому в голову придет заснуть в такой дыре? Вы о чем⁈ Пф… Нет. Тайна пришла к гномам сама, сунула длинный нос в их подземелья, заинтересованно пошевелила им, а затем радостно поскакала к свежему воздуху, тряся своими многочисленными голыми хвостами.
Воздух под землей — это жизнь.
А вот рэтчеды… Рэтчеды — это смерть.
Тайной, скрытой под Омниполисом, стала война.
Не настоящая, конечно же. Что бы помешало гномам скинуть несколько тонн риса и гречки в занятые крысами каверны, а затем просто-напросто на пару недель, отключив компрессоры, переехать в свои небоскребы? В тесноте да не в обиде, потерпели бы, а вот хвостатые бы, выбравшись толпами на свежий воздух городских улиц, спровоцировали бы свой геноцид из добрых рук Управления. Смекаете? Так что «война» там шла сугубо взаимовыгодная. У рэтчедов всегда было множество дикарей, от которых нужно было избавляться. А гномы, что гномы? Утилизация органических отходов, культивация запрещенных грибных культур, подземная разведка, оборона, информация… Это была очень взаимовыгодная война!
Но все всегда хотят большего!
— Большой Запах ушёл, мать! Они убрали его!
— Интересссно, Вишеззз… Только ли его⁈
— О нет, мать! Всё, как ты и говорила! Многие убраны! Во время запаха!
— Кто⁈ Ты должен был принести мне имена! Все имена!!
— Их несут, мать! Их несут! Мои подчиненные, ты их мне сама подарила! Всё уже несут тебе, всё, что ты приказывала!
— Да? Хорошо… тогда говори, Вишез! Не испытывай моего терпения!
— Гобл нет! Совсем нет! Всех сильных гобл побрали! Крылатые приходили, злые и страшные, сияли светом, трясли гобл в норах, те от этого умирали! Гномов… тоже трясли, но немного! Но там наземники! Спускались сюда, забирали старейшин, глав! Гномы ссорятся, ругаются, стреляют! Новых выбирают! Они заняты!
— Очень хорошо, Вишеззз… Ты останешься со мной, будем думать, с чего начинать. Действовать надо быстро, гоблы скоро очнутся, скоро вернутся. Мы не допустим. Соберем самых умных, самых ловких…
— И обжор? И обжор, да⁈ Им пора работать! Им давно пора!!
— Нет! Даже не думай! Мы ждём для обжор её! Кстати! Что с ней, Вишеззз?
— Эм… мать…
— Говори немедленно! Ну!
— Я говорил с Цирсцеей! Она отказалась давать её! Сказала, что она только для стаи! Не бей меня, мать!
— Не буду…
— И не ешь! Вишез старался! Но Цирсцея меня чуть не съела! Сказала, что они работали, не покладая хвостов! Много работали! Слишком много! Нет цены! Нет услуги! Не сосчитать! Даже ей!
— Мерзская… упрямая… тварь…
— Ну не бей меня! Вишез хороший! Ты страшная!
— Не трясись, сын. Глаудия тебя не съест. Сегодня. Ей хочется кое-чего другого…
— Скажи! Скажи! Вишез принесет!
— Не принесешшь… Я хочу хвоста этой твари Цирсцеи!
— Ой…
— И поднимусь за ним сама. Но потом. А пока — собирай совет, Вишезз, собирай старейших. Нам нельзя терять время. Гоблы очень проворные, очень хитрые. Обжорам придётся подождать…
Тайна сидела под Омниполисом много-много лет, свив множество уютных гнезд.
Но ей давно уже было тесно…
Глава 1
Гордость и пищеварение
В напряженной тишине раздался девичий голос, в котором решимости было столько, что, можно сказать, он прозвучал как женский:
— Удваиваю!
— Поддерживаю, — тут же вывесил длиннющий красный язык сидящий напротив мохнатый монстр, демонстрируя крайне внушительные клыки в издевательской усмешке. Дама не купилась на угрозу, а ухмыльнулась в ответ, демонстрируя, что и её природа зубами отнюдь не обделила.
— Поддерживаю, — хмыкнул я, даже и не думая улыбаться, — Вы обречены. Она будет моей.
— Не сегодня! — торжествующе вякнула крайне компактная и рыжая вампиресса, имеющая счастье проживать со мной в одном доме, — Ты вдуешь, Конрад! Готовься!
— Покер — это тебе не шахматы, — поддержал её Джарред Гарру, волчер, придурок и проглот, затесавшийся в нашу тесную компанию, причем без мыла, — И да, Алиса, ты вдуешь тоже. Она будет только моей!
— Мечтатель! — фыркнула Тарасова, теряя значительную долю уверенности, — Вы сейчас оба продуете! Она и её пышная мягкая задница будут только мои!
— Да ничья я! — возмущенно пискнул банк, нервно дергая хвостом, — И не толстая я!!
— Ты была ничьей, товарищ Мыш, — отечески улыбнулся я разыгрываемой на финальном коне огромной человекоподобной полукрысе, — Пока не проигралась первой в пух и прах…
— Вы жульничали! — взвыла
