Аракчеев меня предупреждал, чтобы я не смел видеться с Еленой Павловной. Но, театр, мадам Шевалье! Когда я ещё смогу попасть на премьеру? Билет стоит, как моё месячное жалование. А вдруг обойдётся. Вдруг на премьере не будет Аракчеева.
Соблазн все же победил.
В субботу я встал на час раньше. Надел свежую сорочку. Хозяйка вычистила и отгладила мой мундир. Я надеялся со службы попасть сразу в театр. Скорее всего времени не будет забежать домой и переодеться.
– Вы блестите, как новый пятак, – заметил Аракчеев. – На свидание собрались?
– Никак нет, – ответил я.
Он ничего не сказал, дал мне распоряжение на целый день проверить военные склады на Васильевском острове. А также, справиться, готова ли императорская яхта для плаванья в Кронштадт? И не просто справиться, а заглянуть в каждый угол, в трюм, во все кладовки – чтобы на яхте везде был порядок.
Справившись со всем делами, я в сумерках направился к зданию Большого Каменного театра. На площади перед массивны зданием собралось множество карет и колясок. Минерва из белого мрамора над главным входом спокойно взирала невидящими глазами. Я предъявил билет. Лакей подсказал, куда мне пройти. Другой лакей отпёр ключом дверцу, и пропустил меня в узкую ложу с бордюрами, обитыми красным бархатом. Несколько стульев, удобных, мягких. В ложе уже находились трое зрителей. Две пожилые дамы в старомодных платьях обмахивались веерами. Дамы явно с востока: черноглазые, чернобровые, смуглые и горбоносые. Седой старичке в напудренном парике, в дорогом сюртуке, расшитом серебром, о чем-то рассказывал дамам. Он строго взглянул на меня, коротко кивнул, как бы приветствуя, и продолжил беседу. Я скромно сел в уголке ложи и стал осматриваться. Огромный зал напомнил мне книги о древнем Риме, где говорилось о Колизее, битвах гладиаторов. Конечно, театр ничуть Колизей не напоминал. Ложи в три яруса возвышались над партером. Впереди большая сцена. Партер был к тому времени заполнен блистательной публикой. В ложах пестрели дамские наряды, трепетали веера, поблёскивали лорнеты. Музыканты в оркестровой яме выдавали какофонию, настраивая инструменты. Я взглянул влево и с ужасом увидел императорскую ложу. Лишь красная бархатная занавеска отделяет меня. Высокие кресла. Золочёные подлокотники. Спинки, увенчанные двуглавыми золотыми орлами. Я подумал, что будет благоразумно покинуть театр или хотя бы поменять билет, если это возможно.
В оркестровой яме произошло движение. Звуки стихли. Я вздрогнул всем телом, когда церемониймейстер Валуев из царской ложи громко объявил о прибытии императора. Все в партере и в ложах встали, обратя взор наверх. Оркестр грянул марш, и в ложе появился Павел под руку с Марией Фёдоровной. Александр и Константин, как всегда, в парадных гвардейских мундирах. За ними вошла Александра Павловна и… я еле сдерживал дыхание… Елена Павловна. Она была красива, как никогда в светлом муслиновом платье с высокой талией, в такой же шляпке с бантами. Тонкие руки в перчатках, затянутые по локоть. Как только она вошла, так тут же наткнулась взглядом на меня. Большие тёмные глаза сверкнули. На бледных щеках расцвели розы. Она сразу отвела взгляд. Смотрела в толпу и еле сдерживала радость.
Наконец марш оборвался. Император и его супруга сели. Зал с облегчением выдохнул. Короткий скрип стульев – и наступила тишина. Лакеи гасили свечи. Представление началось. Я хотел, пользуясь мраком, тихонько встать и выйти. Но в это время обворожительная мадам Шевалье в наряде пастушки выбежала на сцену. Маленького роста, хрупкая, с вьющимися светло-каштановыми волосами, она напоминала девочку, хотя ей, по слухам уже исполнилось двадцать пять. Чудесным глубоким голосам она затянула арию. Но я не слушал. Невольно поворачивал голову и смотрел на Елену Павловну. И она не слушала. Бросала короткие взгляды в мою сторону. Так могло продолжаться весь акт, но наши перегляды заметила Нелидова, прибывшая вместе с царской четой. Она встала с места и попросила Александра поставить её стул между моей ложей и Еленой Павловной, якобы с этого места лучше видно сцену.
Елена Павловна закрыла лицо веером и беззвучно плакала. Я уставился на сцену, попытался понять, что же там происходит, но тут почувствовал на себе пристальный взгляд. Даже правый висок зачесался. Я посмотрел и чуть не обмер от страха. Через две ложи сидел Аракчеев и пристально наблюдал за мной. Он многозначительно кивнул: мол, погоди, змеёныш, и отвернулся к сцене.
Весь первый акт я сидел как на иголках. Как только опустилась занавесь, и стали зажигать свечи, Аракчеев мне показал кивком: выходи, сейчас устрою тебе разнос. Я вышел в вестибюль. Широким шагом ко мне подошел генерал.
На ходу с волчьей улыбкой раскланиваясь со знакомыми.
– Ну-с? – многозначительно спросил он.
К нам подошёл лакей.
– Прошу прощения. Поручика Доброва просят пройти в императорскую ложу.
Аракчеев побагровел, как спелая слива.
– Идите, – грозно произнёс он.
У входа в императорскую ложу я столкнулся нос к носу с мадмуазель Нелидовой. Она отшатнулась от меня, как будто встретилась с диким зверем. Смерила меня презрительным взглядом и тихо бросила:
– Две минуты – не более.
Я шагнул в ложу. Вход отделяла тяжёлая бархатная портьера ядовитого малинового цвета. За ней император Павел и императрица Мария Фёдоровна угощались шампанским. Великие князья беседовали вполголоса с двумя пожилыми генералами, в одном из которых я узнал Кутузова. – Подите же сюда, – услышал я тонкий голосок.
Елена Павловна пряталась в тени портьеры. Я сделал шаг в её сторону. Она прислонила палец к губам и быстро заговорила:
– Завтра Павел Петрович с матушкой и с Великими князьями отправляется в Кронштадт с ревизией. Я остаюсь с младшими детьми в Зимнем дворце. Нам надо увидеться.
– А как же ваш сторож? – кивнул я в сторону мадмуазель Нелидовой.
– Она тоже едет в Кронштадт.
Как-то неловко стало. Придётся ввязаться в опасную авантюру. Конечно, для Елены Павловны ночное свидание – это романтическое приключение. Но для меня, если все раскроется, а Аракчеев обязательно все узнает, меня ждёт гауптвахта или что похуже. Но отказать я не имел никакого права. Я не знал, что ответить.
– Благодарю за билет, – сказал я.
– Какой билет? – удивилась Елена.
– За тот, что вы мне прислали.
– Но я не присылала…
Вот это поворот! А кто же тогда мой благодетель?
– Довольно, – появилась Нелидова, взяла Елену Павловну под локоть и увела.
Распорядитель ходил по коридору и звенел колокольчиком, призывая публику занять свои места. Я с опаской выглянул из-за угла. Аракчеева в коридоре не было. Быстро юркнул в свою ложу. Дамы восточной наружности и старичок сидели на своих местах, а рядом стоял плотный невысокий полковник. Лицо круглое с выпуклыми
