шаги от дороги, осматривается в поисках елки. Вот оно! Под кроной — деревянный ящик.
— Еда? Это еда? — Заголосила толпа.
— Нет. Это не еда. Нельзя жить на чьи-то подачки, мы должны сами обеспечивать себя. — Лен открывает ящик и достает оттуда затейливый механизм, от которого идут провода. — Олаф, можешь помочь? Вот эту штуку надо повесить на вег’хушку.
Олаф кивает, берет в руки антенну и карабкается с ней на сосну.
Лен сверяясь с инструкцией, соединяет прибор. Отщелкивает рукоятку и начинает крутить. Динамомашина гудит, вырабатывая электричество. Поддерживая обороты, он замыкает контакт. Раздается треск. Несколько минут он выбивает указанный в инструкции ритм, пока прибор не отвечает хриплым писком.
Сигнал подан.
Глава 21
Далеко не так Ростолав представлял себе священный поход против мертвяков, демонов и предателей человечества. Доблестные бои! Стена щитов и рыцарская кавалерия, что молотом разбивает врага, пока пехота сдерживает его, выступая наковальней.
Слава, почет и… хорошая выпивка, конечно же. Возможно даже вино!
А в итоге…
Холод и тотальная скука.
После выдачи символической серебряной монеты, ржавой кольчуги со следами крови, которую чинили не менее десятка раз, и хорошего обеда — их снова посадили в фургон. Полдня пути и возница просто бросил их с Кином посреди сожженной деревни у самой границы Герцогства.
Тут не было практически ничего необходимого. Даже палаток, что защищали бы от снега и ветра. Лишь обгорелые тонкие, черные бревна, присыпанные белоснежными шапками и почти сотня таких же потерянных новобранцев.
Понять, что тут раньше была деревня — с каждым днем становилось все тяжелее. Ежедневно повозки привозили новых людей и каждому нужен был костер, чтобы не помереть от холода. Новобранцы весьма быстро пустили на дрова большую часть деревянных руин. Они десятками ютились у тлеющих, смрадно чадящих костров, варили безвкусную кашу. Лица и доспехи будущих воителей медленно, но неуклонно покрывались сажей, как и снег вокруг. Вскоре вся деревня напоминала собой серое кострище, даже снег было не отличить от золы и пепла. Ростославу это даже отчасти нравилось. Вместо коричнево-ржавых цветов их армия приобретала зловещий черный вид.
Порой на инспекцию приезжали рыцари, тогда всю их толпу строили неровными рядами, пока
Когда это произошло в первый раз, Рост думал, что скоро начнут тренировки, но нет. Посчитав по головам и записав количество, всадники просто удалились, оставив рекрутов заниматься своими делами.
Контроль за ними велся довольно условный, строго настрого запрещалось лишь покидать деревню, а в остальном — их предоставили самим себе.
Кто-то даже пытался тренироваться самостоятельно, но Рост лишь фыркал, наблюдая их нелепые попытки. Он всю жизнь рубил самое крепкое дерево в мире, неужели мертвецы и демонопоклонники сравнятся с ним по прочности? Трижды ха. Всех гадов порубит!
К тому же пока что самой реальной опасностью было не проснуться поутру. Даже не от поножовщины, что тоже случалась довольно часто, а просто из-за холода.
На всю деревню было лишь два более-менее целых строения. Амбар, где хранилось зерно и куда никого не пускали, а также конюшни.
Можно было прикорнуть на конюшнях, среди теплой соломы и теплых лепех, но солдат оттуда гоняли. По-видимому Герцог считал, что коням крыша над головой была нужнее, чем им. Хотя, скорее всего, он попросту не думал о таких мелочах. Большой человек, о стратегии думает. Не его величины вопросы — какой-то там мороз.
Холод, что и так пробирал до костей — из-за ржавой кольчуги становился еще сильнее. Кин уже давно ее снял, а вот Ростослав боялся, ведь так ее могли легко украсть. Да и вдруг кто-то решит воткнуть нож в бок? Конфликты случались все чаще, не из-за еды, а из-за скуки. Эх, правильно говорил Димитрий, в зиму воевать — только пальцев лишаться. Но с другой стороны, а какой выбор? В деревне голодом мориться? С каждым следующим привозом новобранцы становились все худей и худей, а он напротив, даже чуть жирка набрал. Лепота.
Сунув валенки практически в костер, он потянулся. Жалобно заскрипели слипшиеся от холода кольчужные кольца. Эх, скорей бы в поход, хоть можно будет в человеческом жилье потчевать, а не в яме от костра, как собака!
— Смотри, охрана от амбара отошла. — Пнул его по ноге Кин.
И правда, дружины у амбара не было.
— Хм, интересно, куда это они смылись…
— Какая разница, идем, идем! — Растормошил его Кин и бочком начал пробираться к амбару.
Рост последовал за ним. Он понял намерения товарища с первого шага. У него даже не возникло вопроса «зачем», несмотря на то, что в армии их весьма хорошо кормили. Ведь дело не в «зачем».
Если возникла возможность что-то украсть, надо украсть. А куда приспособить — это уже дело десятое! К тому же, зерна никогда не бывает много, запас карман не тянет!
Утвердившись с мыслью, чего ради он за это взялся, Ростослав широко улыбнулся. На его памяти даже всплыли слова чудаковатого новичка, что недавно объявился в их деревне. Что-то там про общую собственность… На самом деле Рост не слишком допер, что там имелось в виду, но, кажется, смысл был в том, что если ему что-то нужно, он может брать у того, у кого этого много. Хорошая мысль. Дельная.
Амбар был самым новым строением в сожженной деревушке. Глинобитные стены делали его похожим на гигантский горшок. Так и тянет разбить…
Пока товарищ ковырялся возле дверей, Рост зашел сзади, оглянулся пару раз и со всех сил вдарил ногой по стене! Та вмялась, но выдержала. Неудача лишь раззадорила вора, выхватив топор, он несколькими ударами сокрушил стену. Россыпь золотистого зерна обрушилась к его грязным ногам. Приятно!
Но не успел он набить им карманы, как услышал странный звук. Что-то неприятное, вроде писка комара.
— Э, Кин, слышь? Будто свистит кто. Ты что ли свистишь?
— Чо делаю?
Но ответа ему не суждено услышать.
Яркая вспышка бьет по глазам и Роста сметает золотой поток. Пшеничная лавина подобно бурной реке уносит его на десяток метров в сторону. Шелуха забивает нос, зерно лезет в рот, не давая вдохнуть, а уши звенят колокольным звоном.
Грохот. Запах гари. Спина болит, будто по ней сержант бил доской. С большим трудом Рост выбирается из-под завала. Костры разметало по округе, то там, то сям тлеют угли. Сизый дым поднимается от них, окутывает поле и медленно стекает в испещренную черными воронками землю. Неведомая сила будто разорвала ее, разбросав по округе куски замерзшей почвы. От земли будто исходит пар, неприятный, резкий на запах. Сквозь
