Книга Взаперти - Лора Кейли

– Вы будете покупать билет или нет? – донёсся голос из кассы.

– Конечно! – Он просунул ей деньги. – А потом эти новшества не работают, – ворчал он, забрав билет. – Кто мне теперь вернёт деньги за первый?

– Обратитесь в службу работы с клиентами…

– Начинается, – протянул он и чуть отошёл, недовольно ворча.

– Следующий! – крикнула мне кассирша.

– Один билет до Нью-Дема, пожалуйста.

– Чёрт знает что происходит! – ворчал мужчина со странной фамилией Лембек. – Я купил один билет дважды! Свяжись я ещё с этой системой, да ни за что!

– Мы успеваем, папа? – тот же голос ребёнка.

– Успеваем, сынок.

Я взял билет и пошёл в зал ожидания. Надо было затеряться в толпе.

– Надо было лететь на самолёте, Софи, – ворчал какой-то мужчина в клетчатом пиджаке, – у меня давление и диабет. Я ненавижу поезда…

– А я ненавижу самолёты!

А я ненавидел толчею. Все ожидали поезда, то и дело смотря на табло, будто от того графа с нашим рейсом перепрыгнет через другие.

Я занял пустое кресло и поставил сумку на сиденье рядом, чтобы никто не сел возле меня.

– Простите, здесь свободно? – спросил кто-то через минуту.

Кто-то высокий, в толстых линзах и таких же огромных очках, из-за которых глаза казались ещё больше.

– Да, конечно, – убрал я сумку.

– Меня зовут мистер Патрик Бенсон, – зачем-то представился он.

Я не ответил, смолчал.

Теперь и не встать, думал я. Как-то неприлично сразу вставать, когда кто-то сел рядом.

Я пережил похищение, провальную кражу часов, убийство Лиан и спал в одной постели с убийцей и всё ещё думал, как выгляжу со стороны. Пощупал запястье – часы были на месте.

– Не подскажете, который час? – спросил этот Бенсон.

Я посмотрел на настенные и сказал.

Мужчина взглянул на мою руку. Часы выпирали из-под рукава.

– Остановились, – сказал я и опять посмотрел на настенные.

А может, он из людей Амаро?

У меня свело ноги и зашумело в ушах.

Я опять взглянул на соседа, но он уже уткнулся в газету.

Ладно, вроде интеллигент. Хотя тот парень, что похитил Хосефу, тоже был с интеллигентным лицом.

«Яхве воздаст», – пронеслось у меня в голове…

«Яхве воздаст», – звучал голос Хосефы.

И она будто стояла передо мной…

Нет, она и правда была здесь!

Я увидел её среди людей, здесь, на этом самом вокзале, это точно была она! Вместе с ним… Вместе с тем ночным психом, с вылизанной донельзя причёской, что похитил её из мотеля! Никакой он не детектив и тем более не полицейский!

– Это не твоё дело, – сказал я себе.

– Что, простите? – отложил газету мужчина со звучной фамилией Бенсон.

– Это я так… Сам с собой.

Мужчина пригладил галстук, поправил очки и, сказав «извините», встал и пошёл от меня.

Замечательно, теперь не он, а скорее я – подозрительный тип.

Прошло уже двадцать минут, а посадку так и не объявляли. Я вжался в холодное кресло и закрыл глаза. Я уже не следил за Хосефой. Я хотел потерять её из виду, и чтобы она на меня не наткнулась.

– Почему мы не едем, папа? – Всё тот же мальчишка с французским акцентом.

– Поезд ещё не приехал, – сказал тот спокойно.

– Странно, – взволновалась женщина рядом, – должны же уже объявить.

На табло ничего не менялось.

Я опять вспомнил Лиан. Тело, наверное, уже отвезли.

Я представил её раздетую на холодном столе медэксперта, холодный скальпель проходил по её животу, оставляя кровавую бороздку. Вдруг мужчина в белом халате остановил свою твёрдую руку, поднял взгляд на меня и… закричал! Только не мужским воплем, а женским, и вот уже целый хор разноголосья вопил из его бездонного рта.

Я вздрогнул и открыл глаза.

Все пассажиры кричали. Через пару секунд – автоматная очередь. Через пару минут все мы уже сидели на холодном полу. Откуда-то доносились звуки лёгкого джаза, по-моему, из кафе. Там тоже стреляли. Вокзал был захвачен весь.

Нам запретили шевелиться. Те, кто пытался лечь, уже поплатились за это. Женщина с простреленным коленом тихо стонала в толпе. Муж держал её за руку и сам чуть не рыдал.

Хосефа сидела рядом с тем самым типом, я даже не знал, как его зовут, но он подставил ей своё плечо. Она была очень бледна, бледнее всех в этом зале.

Стрелки настенных часов прошли уже четыре круга.

Повсюду пахло кровью и мочой.

Я чувствовал, как ноет спина и что-то тянет в желудке, похоже, у меня пулевое.

Белый газ пустили по вентиляции. Половина людей уже спали, как и большая часть террористов. Поняв, что происходит, двое из них открыли по людям огонь, перед тем как отключиться.

Я думаю, кто-то убит, я думаю, много убитых. Их окровавленные тела лежат передо мной.

Как же болит желудок, неужели попали в живот… точно куда-то попали, как же жжёт всё изнутри.

Меня забирало в сон. Если умереть без сознания, то это совсем не страшно. Ты просто здесь, а потом уже там. Только где это там, неизвестно.

Как жаль, что мы так и не сели в тот поезд.

Нью-Дем, как Эдем – я только сейчас это понял…

Всё путалось в голове, всё расплывалось перед глазами: и стены, и люди, и сам вокзал. Меня уводило куда-то в беспросветную даль. Лишь в глубине – проблеск света. Он увеличивался, разрастаясь, поглощая весь мрак вокруг, и вот я уже перед ним, прохожу через слепящий поток и морщусь – ослепительно больно смотреть.

Свет постепенно стихает, я открываю глаза: всё тот же вокзал, те же люди… и я совершенно не помню, как здесь оказался, но это уже не важно. Я взглянул на табло – поезд до Нью-Дема прибывает через десять минут. В моей руке спортивная сумка, я бегу к кассам вокзала, боясь не успеть.

Сегодня на вокзале было особенно холодно.

– Один билет, пожалуйста.

У касс обычно не протолкнуться. Я ненавидел такие места, где тебе вечно дышат в затылок. Обычно это делаю я. Но сейчас я не был собой. Точнее, так, я был не тем, кем был последние десять лет. Я бежал от себя и прошлого.

– Один билет до Нью-Дема. 7-й вагон, – сказал женский голос из небольшого окошечка.

Я не любил поезда. Но самолёты не любил больше. Из них невозможно сбежать.

– Один билет, пожалуйста, – сказал голос позади меня, – один билет до…

Этот тип сейчас возьмёт купе рядом со мной.

– Один билет до Нью-Дема, – повторили ему из окошка. – 7-й вагон.

Точно.

Я всегда изучал соседей у кассы. Если мне что-то не нравилось или вызывало хоть толику