миг с грохотом рухнула дверь. В комнату вломилось несколько скутатов с мечами наголо. Обе женщины встали у стены, толкнув за спину детей, хотя Григорий и пытался встать рядом с матерью.
Следом за скутатами в комнату вошел и Аксель Цецилий.
-Валерия, отойди в сторону, - произнес он, - мне бы не хотелось тебя убивать.
-Что тебе нужно!? – Валерия не тронулась с места, лишь до белизны в костяшках стискивая рукоять меча.
-Твой муж мертв, - сказал Аксель, - сам бог покарал этого грешника, послав против него левиафана. Теперь осталось избавить мир от его отродья.
Валерии показалось, что сам пол поднялся и словно кувалдой ударил ее поддых – лишь спустя миг она осознала, что ее скрутил очередной спазм. Скорчившись от боли, она с трудом держала клинок, как сквозь стены слыша голос Акселя.
- Ты все еще можешь стать моей женой. Просто не мешай мне.
Его слова прервал дикий крик, словно лишенный всего человеческого. Израненной волчицей Валерия метнулась к Акселю, занося меч. Тот, не ожидавший такой прыти от едва державшейся на ногах беременной женщины, едва успел отскочить – но лезвие все же полоснуло его по плечу, едва не задев шею. Выругавшись, Аксель ткнул мечом в ответ – и Валерия с жалобным криком повалилась на пол, держась за окровавленное чрево. Архонт, прошипев проклятие, перешагнул через ее тело к Вештице.
Подхватив выпавший из материнской руки клинок, на врага с отчаянным криком ринулся Григорий, но Аксель, сорвав с пояса топор, разом раскроил мальчишке голову. Это стало сигналом для остальных: один из воинов зарубил визжащего от страха Константина, второй попытался ткнуть мечом и Ярину, но та, с необыкновенным для столь маленькой девочки проворством, выскочила за дверь. Остальные скутаты пытались убить Вештицу: первый же воин, уверенный, что легко расправится с женщиной, жестоко поплатился за свою самоуверенность, когда ведьма, поднырнув под руку, вонзила клинок в горло ромею. В следующий миг она почувствовала жгучую боль – это другойскутат вонзил меч ей в бок. Одновременно на нее кинулся и Аксель - и на этот раз Вештица не стала уклоняться, но сама рванулась вперед, насаживаясь на вошедший в ее грудь по рукоять меч. Собственный клинок ведьмы тоже вошел глубоко в бедро Акселя, но большего она уже не успела: позади нее свистнул меч и растрепанная голова Вештицы покатилась по полу. За ее спиной вырос скутат вытиравший окровавленный клинок.
-Господин архонт, с вами все…- еще несколько воинов, вбежавшие на шум боя, с изумлением уставились на залитого кровью командира и валявшиеся на полу женские и детские трупы.
- Я в порядке, - зло буркнул Аксель, пытаясь остановить кровь, - где девчонка?
-Не успели перехватить, - замялся скутат, - она сразу выпрыгнула в окно.
-Ладно, черт с ней, - Аксель снова поморщился, - в ней все равно нет крови Григория. Когда я уйду – сожгите здесь все и возвращайтесь в город.
Случайно он кинул взгляд на отрубленную голову ведьмы и почувствовал как по его спине пробегает неприятный холодок. Вештица улыбалась – при том, что Аксель готов был поклясться, что не видел этой улыбки, когда ведьма была жива. Передернув плечами, бербер спешно вышел из комнаты.
- Славянскую ведьму – сжечь в первую очередь!- бросил он напоследок.
Глава 17: В лоне моря
Никогда еще Влад не испытывал столь всепоглощающего ужаса, как сейчас, очутившись в наполненном непроглядным мраком тесном туннеле. Стиснувшие его осклизлые стенки непрерывно сокращались, проталкивая жупана все глубже во влажную тьму. Затем вокруг него стало малость просторнее, но легче от этого не стало – смрадного душного воздуха было явно не достаточно, чтобы дышать свободно. Вдобавок ко всему стенки китового желудка испускали едкую жидкость, разъедавшую кожу и глаза, которые Влад безуспешно пытался прикрыть столь же изъязвленными руками. В отчаянии славянин принялся терзать ногтями сдавливавшую его со всех сторон упругую влажную плоть – и вдруг его рука наткнулась на что-то твердое и острое, поранившее ему ладонь. В кромешном мраке безумия, почти заволокшем разум Влада, яркой вспышкой полыхнула столь же безумная надежда – он узнал Меч Форкия. Нащупав рукоять, Владислав, что есть силы навалился на меч, вонзая его в одну из сжимавшихся вокруг него стенок. Огромное тело содрогнулось в конвульсивном спазме, потоки крови, пополам с желудочным соком, мигом заполнили желудок кашалота, но Влад, задержав дыхание, почти лежа, вслепую кромсал все, что попадалось ему под руку, прорезая и продавливая податливую плоть острым лезвием.
Его грудь разрывалась от удушья, в висках стучали злые молоты и вот, находясь уже на грани, Влад почувствовал, что его меч проваливается в пустоту. В следующий же миг внутрь
