ряд предложений. В их числе: сосредоточить политическую информацию в Харькове под контролем ЦК КПУ и СНК Украины; начальника Регистрационного отдела Северного отозвать из-за его «недопустимого поведения»; выяснить, почему начальник войск до сих пор не отдал приказа о реорганизации командования войсками ВЧК на Украине в аналогичное управление с Центром; немедленно выслать в Харьков «Положение о снабжении войск ВЧК»; все доклады о борьбе с бандитизмом регулярно направлять в управление войск ВЧК[363].
Забота об органах ВЧК – ОГПУ в национальных республиках была частью национальной политики Советского правительства. Разве не прав последний министр геологии СССР Г.А. Габриэлян, который, осмысливая опыт недавнего прошлого, заметил: сейчас много говорят и пишут об империи СССР, но, согласитесь, это была очень странная империя, ибо характеризовалась она невиданным, просто гигантским прогрессом национальных окраин в развитии промышленного потенциала, науки, образования, культуры. «Назовите мне другую такую империю, в которой бы все это создавалось за счет усилий метрополии, затрат и жертв исконно российских нечерноземных областей, хиреющих и теряющих свой основной человеческий потенциал и в результате превратившихся в безлюдные пустыни»[364].
Так было во всех областях, в том числе и в работе с кадрами. Направлявшиеся туда чекисты должны были отличаться от других пониманием политики правительства в национальном вопросе, умением вести решительную борьбу с проявлениями великорусского шовинизма и местного национализма, знать национальные языки, обычаи и традиции местного населения. Усиление местных ЧК и отделов ГПУ шло за счет центральных районов или тех губерний, где положение советской власти упрочилось. Даже в очень трудные годы было запрещено откомандирование чекистов из национальных районов.
В подборе чекистских кадров особое внимание было уделено руководящему звену. В его составе должны быть люди, не только более подготовленные и понимавшие сущность политики партии, но и умевшие воплотить ее в реальные дела, обладавшие организаторскими способностями и навыками работы в коллективе и с коллективом. При этом идейно-политические качества имели решающее значение, а безоговорочная поддержка политики партии обязательна, хотя не менее важны были их профессионализм и компетентность.
Работа ведомства безопасности во многом зависела от «команды Дзержинского», прежде всего членов коллегии, начальников управлений отделов и служб центрального аппарата. В состав коллегий ВЧК, ГПУ и ОГПУ входили, как правило, профессиональные революционеры. Численный состав коллегий ВЧК, ГПУ, ОГПУ, которые трудились непосредственно под руководством Дзержинского в декабре 1917 – июле 1926 г., по нашему мнению, насчитывается 79 человек, из них 7 на правах её членов (могли участвовать в обсуждении вопросов, но не имели права голосовать). В составе коллегии оказались бывшие члены Петроградского Военно-революционного комитета: Дзержинский, Евсеев, Петерс, Петерсон и Трифонов.
Наибольший вклад в становление и деятельность советских органов госбезопасности в годы Гражданской войны и новой экономической политики внесли: В.А. Аванесов, В.А. Балицкий, Г.И. Благонравов, Г.И. Бокий, Корнев, М.Я. Кедров, М.Я. Лацис (Судрабс), В.Н. Манцев, Ф.Д. Медведь, С.А. Мессинг, Г.С. Мороз, И.П. Павлуновский, Я.Х. Петерс, Р.Ф. Реденс, Н.А. Скрыпик, М.А. Трилиссер, И.С. Уншлихт, В.В. Фомин, Г.Г. Ягода, В.Н. Яковлева и другие. На правах членов коллегии работали Г.И. Благонравов, Т.П. Самсонов, И.П. Павлуновский и др. Большинство из них репрессировано в годы Большого террора в 1937—1938 гг. по сфабрикованному процессу заговора в НКВД и реабилитировано в середине 1950-х годов.
В 1917—1926 гг. заместителями Дзержинского были И.К. Ксенофонтов, В.Р. Менжинский, Я.Х. Петерс, И.С. Уншлихт, Г.Г. Ягода, М.А. Трилиссер. 3 сентября 1923 г. ввиду назначения Уншлихта членом РВСР и невозможностью совмещения должностей, он был освобожден от обязанностей зампреда. С 18 сентября 1923 г. 1-м заместителем председателя стал Менжинский, 2-м – Ягода.
28 января 1926 г. Дзержинский обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с просьбой утвердить его заместителем М.А. Трилиссера, потому что «Менжинский и Ягода чрезвычайно перегружены работой. Им необходим помощник в работе, который мог бы их заменять как в текущей работе, так и в случае болезни или отсутствия одного из них, вступая в исполнение их обязанностей со всеми их правами»[365].
По социальному происхождению члены коллегии были из: рабочих – 11 (15,9 %), крестьян – 19 (27,5 %), служащих – 15 (21,7 %), дворян – 9 (13,0 %), ремесленников – 8 (11,5 %), купцов (коммерсантов) – 4 (5,7 %), мещан – 2 (2,8 %), священников – 1 (1,4 %). Как видим, большинство было из крестьян и служащих, пролетарский состав ВЧК, особенно ее управленцев и специалистов в 1918 г. соблюсти не удалось. О.И. Капчинский указывает на одну причину – нежелание многих коммунистов идти на службу в карательный орган[366]. На наш взгляд, все же главной причиной является востребованность выходцев из рабочих во всех структурах госаппарата.
Самыми молодыми членами Коллегии ВЧК в 21 год стали И.Н. Полукаров и В.П. Янушевский, а самыми возрастными, в 45 лет – Н.А. Скрыпник, М.С. Уншлихт и В.В. Фомин. Большинство членов коллегий ВЧК, ГПУ и ОГПУ либо прошли советские тюрьмы и были расстреляны в основном в годы Большого террора, либо ушли из жизни вследствие различных болезней. Обобщенный портрет члена коллегий ВЧК – ОГПУ, работавшего под руководством Ф.Э. Дзержинского, выглядит так: выходец из крестьян, русский, со средним образованием, профессиональный революционер, большевик с подпольным партийным стажем, член коллегии в 34 года, прожил 48 лет, расстрелян, реабилитирован.
О сложном жизненном пути каждого из них можно написать книги (о многих уже написаны). О чекистах вообще и членах Коллегии ВЧК – ОГПУ, в частности, пишут по-разному. Так, авторы книги «Тайные часовые истории» Р. Арифджанов и В. Красновский утверждают: «Матросы, солдатские лидеры, евреи, поляки, латыши, эмигранты, политкаторжане, подпольщики, из кого только не лепилась советская власть. По большому счету: ни опыта, ни образования, одна воля. На этой силе воли и бедняцкой жажде счастливой жизни и выкарабкались. На мечте»[367].
Фактически об этом же пишет в своей книге «На страже завоеваний революции» экономист К.В. Скоркин: «И никому из них (историков.– Примеч. авт.) не приходит в голову очень простая мысль. Как люди, совсем недавно пришедшие на работу в органы ЧК с фабрик и заводов, из гимназий и университетов, изобличали тайных врагов Советской власти, шпионов, диверсантов, террористов, вредителей? Да, не умели они этого делать практически всю Гражданскую войну! Но все они, за исключением отдельных мерзавцев, стремились отдать все свои силы и способности делу революции и защите трудового народа»[368].
Мы считаем, что рассуждения этих авторов по части образования и жизненного опыта имеют лишь отдаленное отношение к членам Коллегии ВЧК. Как же можно, господа-товарищи: Р. Арифджанов, В. Красновский и
