него долго руки не доходили все починить, но в тот вечер он решился. О плохой погоде предупреждают за несколько дней, чтобы мы готовились. Метель ждали на следующий день, но она накрыла нас именно тем вечером. Кто же знал, что пьяный Никита вывалится на дорогу в тот момент, когда там будет проезжать Соломон? Видимость-то была плохой.
Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Пожалуй, больше она никому этого не рассказывала. Я стала первой и буду последней.
– Занесли его в дом, а он… все. Голова в крови. Странно, но в своем уме остались только я и Света. Правда, сначала она всю валерьянку у меня выпила. Не рыдала, руки не заламывала. Несмотря на то что она с Никиты не слезала, не проронила ни слезинки. А мужики суетились, как муравьи, хотели вызвать врача, а когда стало понято, что мобильной связи нет и не будет до конца циклона, то Егор собрался в полицию.
– И вы его не отпустили, – поняла я.
– Да, я уговорила его остаться, – ответила Раиса. – Соломон и его родной брат Отто отнесли тело на задний двор и забросали мусором. Но это было уже под утро. А до этого мы все еще пытались что-то решить, на чем-то остановиться. Сделать что-то правильное. Егор в итоге напился и спал весь следующий день. Отто и мой Соломончик как-то держались. Ну, Соломон просто был обязан, а вот Отто все портил. Постоянно обсуждал то, что случилось. Капал на мозги мужу: «Вот теперь нас всех заметут». Тварь, а не человек. Всю жизнь всем мотал нервы, инвалидина убогая, а благодарности никакой. Он ведь никому был не нужен, даже угла своего не было. Жил с нами, а я терпела его только из-за мужа. Так вот он три следующих дня постоянно напоминал мужу о том, что случилось. Точил его. Мне показалось, что он так делал специально. Не хотел переживать в одиночку. Света уже через день была не одна. Наверное, Егору было легче с ней, а она не сопротивлялась. Накануне их отъезда все собрались на кухне и вот что решили. О смерти Никиты никто не должен был узнать. Соломон сбил его случайно. Никиту не вернуть. Ему нельзя было помочь, но мы старались. Теперь нужно было избавиться от тела и забыть обо всем, как страшный сон. Помню, что Егор побелел, когда услышал наше решение.
– Это было не общее решение, – догадалась я. – Это было только ваше решение. Да?
Раиса уставилась в пол.
– Мое, – созналась она. – Другие были не способны здраво мыслить.
– Вы в этом уверены?
Я говорила с французским прононсом из-за того, что была вынуждена приостановить носовое дыхание. И голову опускать пока не хотела.
– Никто не стал мне возражать, хотя и мог бы, – твердо сказала Раиса. – Это мой дом, это я, а это, – она указала рукой в пустой комнатный угол, – мой муж. Еще есть вопросы?
Я покачала головой.
– На том и порешили. Но Светлану не все устроило. Она попросила заплатить ей и Егору за молчание. Отто потребовал того же.
Образ Светланы сложился лучше всех остальных. Он был более целостным, но положительного в нем присутствовало гораздо меньше, чем ровно ему противоположного. Но рассуждать о ее порядочности я не имела никакого права, потому что не была на ее месте. Однако каждый ее поступок был щедро приправлен корыстью и эгоизмом, что в итоге могло привести к ее убийству. Их отношения с Егором Громовым мало напоминали любовь. Теперь я поняла смысл ее фразы, сказанной ею во время нашей первой встречи: «Если он изменяет, то пусть». Она не переживала насчет его измен – она боялась, что он помогает Марине и ее ребенку.
– Света ясно дала понять, чего она хочет. Назвала сумму. Помню, у Егора после ее слов на лице появилось брезгливое выражение. Ну, а как ему еще было реагировать? Самый положительный из всей троицы. Не знаю, чем его взяла эта девчонка, что он остался ночевать у нее на следующий день после смерти ее парня, который был его лучшим другом. Наверное, он сам не понимал, что делает. Каждый переживает горе по-своему. Вот и он делал то, что считал нужным. Это потом мне Соломон рассказал, что Никита был женат. Но тогда, когда мы были на кухне, я еще об этом не знала.
– Вы заплатили им за молчание? – спросила я.
– Конечно, – гордо ответила Раиса. – Отдала все, что было, а было немало. Соломон копил на квартиру в Питере. Хотел вернуться в столицу, где родился.
– И сколько же вы отдали?
– Полтора миллиона поделить на три.
– Ух ты, – уважительно произнесла я. – Вы еще легко отделались. Не такие уж большие деньги, кстати.
– Кому как. Мы на мечту собирали, – продолжила Раиса. – И тогда-то Отто показал свое гнилое нутро. Напросился третьим. Соломон на него смотрит, а Отто глазки свои прячет. Ненавижу его.
В ее голосе послышались слезы. Но Раиса была волевой женщиной и эмоциями не разбрасывалась.
– Он вместе с ними и уехал, а мы остались, – подвела она итог и посмотрела на часы.
– Опаздываете? – спохватилась я. – Идите по своим делам, я подожду.
– Ты, кажется, еще не поняла, что сейчас мое самое главное дело – ты.
Она медленно подошла к входной двери, приоткрыла ее и прислушалась.
Я снова попыталась пошевелить кистями рук. Безуспешно. И очень больно.
– Сиди смирно, – предупредила Раиса, заметив, что я пытаюсь двигаться.
– Раиса, еще не поздно все изменить, – сказала я. – Соломон не убийца, я это и раньше говорила. Отпустите меня, и мы поговорим. Вам станет легче, вот увидите. Соломону станет легче!
С чего я решила, что упоминание о ее муже как-то мне поможет? Раиса приманку не заглотила.
– Люди все-таки жадные создания, – философски заметила Раиса. – Им всего и всегда мало. Мало одной любви, мало острых ощущений, мало денег. Ну ничего, я дала понять каждому, что он ошибался.
– Это вы убили Светлану, – поняла я. – Вы и есть та уборщица, которая якобы обнаружила ее труп.
Раиса улыбнулась.
– Да, я. Соломон болен, у него рак. По нему и
