Оук замолкает, оглядывая всех нас. Я фыркаю и мотаю головой.
– Ты циничная задница, Оук Хантер. Чудо нельзя купить. Оно в сердце. И если у тебя его нет, то понятно, почему ты не веришь в чудо, – язвительно бросаю я.
– Да, я не верю в него, но я верю в людей. Я верю в тебя, Баунти. И я буду рождественским оленем столько, сколько нужно, если ты будешь счастлива, – серьёзно кивает Оук. Мою злость стирает, и я улыбаюсь.
– И это то самое чудо, – шепчет Рас. – Чудо в том, что люди меняются в Рождество. Они сами создают себе то, во что верить.
Все улыбаются от сентиментальности и протяжно вздыхают.
– А сейчас я пошёл за столик для наказанных. Оук, дружище, не составишь компанию? Поддержишь меня? – Неожиданно Рас встаёт и берёт свою тарелку.
– Эм…
– Расти, ты больше не наказан, – замечает Дюк.
– Я сам себя наказал. Оук? – Рас с надеждой смотрит на Оука.
– Ладно. Я тоже за столик для наказанных, но сначала возьму завтрак, – Оук поднимается и его взгляд останавливается на мне.
– Баунти, не поддержишь своего друга, то есть меня? Столик для наказанных?
– А я при чём? Это вы решили сами себя наказать. А я была хорошей девочкой, – смеюсь я.
– Правда? Хорошей? – Оук красноречиво намекает на то, что было в его номере. – Ты уверена?
Закатываю глаза и цокаю.
– Пошёл ты, Оук. Терпеть тебя не могу. Ладно, я с вами, – поднимаюсь со стула и иду к Оуку.
– Что они снова задумали? – Шепчет Скот.
– Не знаю, но точно будет что-то интересное. Они снова втроём, а это значит, что нам пора собирать вещи. Эти трое взорвут это место к чёрту, – отвечает так же Мэнди.
– Прекратите. Они решили все свои проблемы и теперь снова дружат. Разве это не хорошо? – Возмущается мама.
– Ты просто не знаешь, на что они способны, – хмыкает брат.
Показываю ему язык и иду за Оуком к шведскому столу.
Зачем Рас попросил Оука уединиться с ним? Что снова случилось?
– Ты догадываешься, в чём дело? – Шепчу я Оуку, накладывая себе на тарелку сыр и помидоры.
– Понятия не имею, но я не хочу оставаться с ним один. Я ещё не успокоился, – отвечает он.
– Ты не можешь всю жизнь на него злиться, Оук. Мы же вместе.
– Да, но я не доверяю ему. Баунти, мне ещё больно, понимаешь? Он был моим лучшим другом, и он же предал меня. Такое быстро нельзя простить. О его предательстве я узнал недавно. Я всегда думал, что это ты меня предала, но никак не мой друг.
– И вот тебе возможность поверить в чудо. Прости его, потому что злость и обида делают плохо только тебе, но никак не ему. Помимо этого, я не готова с тобой ссориться, Оук. Я не хочу терять минуты на эту чушь. Постараешься? – Я кладу ему ладонь на плечо и немного сжимаю его.
Оук тяжело вздыхает и кивает.
– Только ради тебя, Баунти. Не ради него. Ради тебя.
– Это чудо, – довольно шепчу я и тянусь, чтобы поцеловать его, но потом вспоминаю, что мы не одни. Смущённо отодвигаюсь под его смех.
– Не проще ли сказать им обо всём? Тогда нам не нужно будет скрываться, и ты сможешь целовать меня, когда захочешь?
– А ты готов сам к этому? Ведь сказать им об этом, значит, сделать всё серьёзным. Но если учесть, что мы сами ни в чём не разобрались, то зачем их обнадёживать? – Грустно произношу я.
– Хм, да, ты права. Сначала обсудим всё друг с другом и решим, как будем жить дальше, а потом скажем им. Согласна?
– Да.
Оук подмигивает мне, и мы возвращаемся к нашим семьям. Они все подозрительно следят за нами, когда мы садимся за столик для наказанных.
– Давай. Мы здесь. Что хотел? – Спрашивает Оук Раса.
– В общем, мне нужен мужской совет. Я всё просрал вчера. Я перепутал девушек, – шёпотом признаётся Рас.
Мы с Оуком переглядываемся и взрываемся от хохота.
– Эй, хватит. Я немного перенервничал, выпил пару бокалов виски в номере и в темноте просто перепутал. Они обе тёмненькие, обе с хорошей фигурой. У меня просто вылетело из головы, как она выглядела. В общем, я флиртовал с другой, когда пришла та девушка и она вылила на меня коктейль. Вторая дала мне по яйцам. Я сбежал из бара и мне теперь стыдно, потому что если они обе заметят меня здесь, то устроят скандал. Что делать? Родители прибьют меня.
– Чёрт, Рас, какой ты придурок. Как можно было перепутать девушек? – Смеётся Оук.
– Слушай, я просто вкусил свободу. Не в обиду тебе, Бонни, – Рас смотрит на меня. Я равнодушно пожимаю плечами, кусая свой сэндвич.
– В общем, я расслабился. Я не помню, когда я жил не по пунктам. У нас всегда было всё расписано с Бонни, и я привык к этому. А вчера я дорвался до свободы, я хотел попробовать всё. В итоге, я забыл, как она выглядела. Я боюсь, что конец нашего отпуска будет ужасным и я буду в этом виноват. Сегодня состоится наш семейный ужин в главном ресторане и, вероятно, они обе там будут. Что делать? Как спасти положение?
– Ну, никак, – усмехается Оук.
– Спасибо, друг, – мрачно бубнит Рас.
– Правда, никак. Ты уже это сделал. Ты перепутал девушек, и они обе считают тебя мудаком. Объяснять что-то женщинам бесполезно, потому что ты задел их женское эго. Ты оскорбил их и унизил. Всё, что тебе остаётся – рождественское чудо. Ну же, Рас, где твой праздничный задор? – Оук толкает Раса в плечо кулаком, явно издеваясь над ним.
– Бонни? Скажи что-то разумное, – просит меня Рас.
– Сочувствую, – произношу я.
– Если вы мне не поможете, то Рождество будет испорчено. Бонни, ты же не позволишь этому случиться?
– Я нет, потому что я тебя придушу раньше, чем начнётся ужин, – улыбаюсь я.
– Да, бросьте, ребята, что мне делать? Не бросайте меня. Вообще, это ты, Оук, виноват, что я в такой ситуации. Не придумал бы эту идиотскую игру и не дал бы мне свою одежду, я бы никогда не пошёл в бар…
– Эй…
– И ты виновата, – Рас указывает на меня, а я удивлённо приподнимаю брови. – Да-да, если бы ты не взяла паузу, то я был бы с тобой и не перепутал бы никого.
– Так, дружище, я тебе сейчас припомню всю твою вину кулаком по твоей морде, если не прекратишь обвинять её, – рычит Оук.
– Да я просто в панике. Я не хочу испортить настроение всем.
– Ничего не делай, Рас. Возьми ответственность за случившееся. Всё, ты просрал это дело. Всё. Ты ничего не изменишь. Прими это и учись на ошибках. Иди дальше. Если кто-то из этих девиц попытается на тебя наехать или испортить наш ужин, то мы общими усилиями защитим наши семьи от скандала. Идёт?
– Спасибо, – облегчённо улыбается Рас.
