делаешь, колдун?
Василий невозмутимо ответил:
— Богу помолиться пришёл. А ты с какой целью интересуешься?
— Богу? — глаза отца Зосимы налились бешеной яростью, — и где он, твой Бог? Уж точно, не здесь! Убирайся прочь, сатанинское отродье! Не смей осквернять храм Божий!
Он замахнулся на Василия кадилом, но, вроде бы нечаянно, пошатнулся. Во всяком случае, все, кто находился здесь, и наблюдал за этой безобразной сценой, так и решили, раз Василий стоял на расстоянии нескольких шагов от старца и не сдвинулся с места, а смотрел на него прямо и открыто.
Позади отца Зосимы оказалась икона Богородицы с зажжённой лампадкой. Он задел её спиной, и масло пролилось на рясу, и тут же ярко вспыхнул огонь.
Отец Зосима загорелся как факел почти мгновенно.
Все шарахались от него в разные стороны опасаясь, чтобы огонь не перекинулся на них.
Старец с воплями носился по храму, сшибая подсвечники, те падали, путались в его длинных одеяниях и поджигали его ещё больше.
Люди кричали:
— Воды, принесите, кто-нибудь, воды! Сам сгорит и весь храм спалит. Отец Зосима, выбегайте на улицу, прыгайте в снег! Что же Вы здесь то, нельзя же! Нельзя его водой, совсем ошпарится! Вызовите скорую кто-нибудь! И МЧС!
Отец Зосима уже не кричал, он упал посреди храма, вся его голова обгорела, как и руки. Одежда обуглилась и покрылась дырами, под ней было видно почерневшую кожу. Но он, всё ещё, был жив, когда Василий подошёл и тихо сказал:
— Ну что, колдун, не удалось тебе обмануть Бога? Каково это, гореть живьём в огне?
Отец Зосима посмотрел на купол слезящимися глазами и чуть слышно произнёс:
— Прости меня, Господи!
Голова его дёрнулась и обмякла, отец Зосима умер.
А Василий развернулся и пошёл из храма, туда уже спешили санитары с носилками и МЧС, а потом подъехала и полиция.
Ведьмак шёл к дому погибшего священника. Там, как раз, находилась Степанида, готовила обед и прибиралась.
Ведьмак без стука вошёл в дом. Женщина увидела его и вздрогнула, внимательно смотрела, ожидая, что он скажет?
Василий, с грустным видом, пристроился на табурете:
— Ну здравствуй, Степанида.
Она ловила его слова по губам.
— А ведь ты, я смотрю, не старая ещё.
Женщина понурилась.
— Вижу, что немая, — с сочувствием произнёс он, — но этому горю я помогу, исцелю тебя. А вот ты, когда обретёшь дар речи, подаришь ли мне свою кошечку? Уж больно она моему коту, Ваське, полюбилась, да и не только ему.
Степанида отшатнулась и смотрела на него недоверчиво и враждебно.
Василий поднялся на ноги, протянул к ней руку и словно вытащил что-то липкое и тяжёлое из её головы.
Степанида согнулась пополам, тяжело дышала и хрипела. Однако взгляд её сделался более осмысленным.
— Так подаришь кошку? — опять спросил он с улыбкой.
— Бери, — сдавленно ответила женщина и сама себе удивилась. Медленно, словно пробуя слова на вкус, спросила, — я больше не немая?
Василий развёл руками:
— Нет, живи теперь с этим. Не просто тебе будет отвыкать от своей убогости. Ну, ничего, всё у тебя будет хорошо. Только старца больше не жди, не придёт он, погиб сегодня в храме. Несчастный случай.
— Как погиб? — Степанида оторопела.
— Сгорел заживо, как и других сжигал. Плохой он был человек, Степанида, не грусти о нём.
Он нашёл Мусю, она, по обыкновению, сидела на подоконнике, подхватил её на руки и вышел из дома.
Ему предстояло ещё одно важное дело — разобраться с инквизиторами. Но это подождёт до вечера, он рассчитывал, что все они соберутся на всенощную в храме, или в доме погибшего священника.
Муся удобно устроилась на переднем сидении машины.
Василий улыбнулся и сказал ей:
— Сейчас мы поедем с тобой к Ваське. А ещё, Лариса передавала тебе привет. Помнишь ту девушку, в подвале?
— Так она жива? — кошечка смотрела на него во все глаза.
— Жива, а как же! Разве Васька тебе не говорил?
— Нет, меня, с тех пор, из дома не выпускали, — погрустнела Муся, — хозяин заметил, что я к Ваське бегаю, и закрыл подвал. Он не хочет, чтобы котята были.
— Ну, думаю, тут он сильно опоздал, — засмеялся Василий.
Муся смущённо опустила глазки.
— Пойдёшь к Ларисе жить? — подмигнул ей ведьмак, — она сказала, что и Ваську к себе заберёт, скучно не будет.
— Конечно, пойду! А хозяин ругаться не будет?
— Не будет, я уже со всеми договорился. То есть, пока не со всеми, но теперь, я думаю, будет проще.
Глава 24
Вечером все инквизиторы пришли в храм, на всенощную. Весть о страшной гибели отца Зосимы уже дошла до них. Они были ошарашены и не знали, что теперь делать? Однако, на лицах читалось совсем неуместное для этого случая чувство облегчения.
Василий незаметно подошёл к главному из них, к Ивану, и тихо сказал:
— Мне нужно с вами поговорить. Давайте на выход, и в дом к отцу Зосиме, сейчас там никого нет.
Иван тяжело вздохнул, подумал, что у их тайной деятельности, которая уже всех изрядно тяготила, появился новый куратор.
Кивнул остальным на выход, его поняли и все подались из храма.
Василий ушёл вперёд и поджидал их в доме. Вскоре все шестеро вошли и уселись, как обычно, на свои места, только теперь напротив них восседал не старец, а ведьмак, которого они не знали и напряжённо ожидали, что он скажет?
А тот окинул их холодным взором и спросил:
— Ну что, великие инквизиторы, расскажете мне, как вы до такой жизни докатились?
Иван бросил быстрый взгляд на сидящего рядом Егора, тот сдержанно кивнул.
— Даже не думайте! — Василий грозно посмотрел на них, — я поговорить с вами пришёл. А дальше видно будет. А если попытаетесь меня убить, то точно живыми отсюда не уйдёте.
Что-то заставило их ему поверить. Иван сказал:
— Хочешь знать, что заставило нас стать инквизиторами? А я тебе скажу! Сколько можно нас за безответных баранов держать, когда самая поганая ведьма знает, что над нами можно издеваться безнаказанно? Терпение у нас лопнуло! А ты кто такой, чтобы с нас отчёт требовать?
— Я то? Я тот, кто призван разобраться со всем этим и пресечь безобразие.
— Вот и пресеки! Укороти колдунов, чтобы людям не пакостили, когда их никто не трогает!
— Я то пресеку, а вот с вами, что будем делать? Натворили вы бед! Старец Зосима колдун сильный был, самый, что ни на есть тёмный. И вашими руками решил для себя высокое положение в колдовском мире завоевать.
— Врёшь! — инквизиторы пытались вскочить со своих
