нашей будущей супружеской жизни.
– Все обвинения с меня сняты, Райли! Я чист перед законом и Богами. Жаль только, что ту жирную свинью не разбил удар, – произнес Эван с ненавистью. – Мерзкий Броддик явился, чтобы посмотреть, как я умру! Я бы с удовольствием посмотрел, как умрет он, но эта тварь все же выжила. Он сбежал с Арены, как только стало ясно, что сегодня не его день. Ну что же, нам остается совсем немного! Завтра утром соберется Парламент, и, дай Боги, к концу дня они примут решение. А послезавтра мы предъявим Броддикам обвинение в государственной измене, и им уже не отвертеться. И еще послезавтра ты выйдешь за меня замуж!
И снова меня поцеловал.
– Не будет ли это слишком быстро? – засомневалась я. – Наша свадьба?
Я ничего не имела против, но должны же быть какие-то… предварительные хлопоты? Как-никак в этом мире я – леди Райли Ривердел, падчерица лорда Рассела, паука со связями по всему королевству. А мой избранник, вполне возможно, будущий регент Нотумбрии.
И пусть я бы не отказалась предаться с ним страсти здесь и сейчас, а потом делать это по несколько раз в день, но к свадьбе все же стоило подготовиться.
К тому же добрачный секс никто не отменял.
Посмотрела на будущего мужа – на этот раз уже моего, – размышляя, как донести до него столь светлую мысль. Интересно, будет ли он сопротивляться, если я попытаюсь его соблазнить, или же решит хранить свою… гм… мужскую честь до свадьбы?
Но проверить это не удалось, потому что Эван с самым хитрым видом защелкнул на моем запястье золотой браслет в виде двух целующихся дельфинов.
– Попалась! – завил мне
– Что это еще такое?!
– Обручальный браслет, – с довольным видом возвестил он.
– Тот самый, который вернула тебе Аманда Фрезер? – не удержалась я от сарказма.
– Нет, Райли! – посмеиваясь, ответил Эван. – Я бы не стал так рисковать. Все же я женюсь на сильной магичке, тут нужно быть осторожным!
Я похвалила его за сообразительность.
– Тогда откуда взялся браслет?
Оказалось, по дороге с Арены в Малый Дворец они с Генри ограбили ювелирную лавку.
– То есть мне снова придется прикладывать все усилия, чтобы вызволить тебя из тюрьмы? – пробормотала я, прикидывая…
Нет, Бог Справедливости в этом случае мне не помощник, остается лишь отчим, который может потребовать у меня что-то куда более значимое, чем мое прощение.
Например, сделать его герцогом или же дать место в совете.
Либо, что не менее страшно, звать его папой.
– Я за все заплачу, – улыбаясь, заявил Эван. – Уже сегодня, обещаю! Мои вещи отобрали в тюрьме вместе с деньгами, а у Генри не оказалось с собой достаточной суммы. Но ювелир был счастлив, узнав, что его браслет будет на руке у будущей леди Хардинг, – произнес он, после чего вознамерился меня поцеловать.
Я не возражала, но вместо поцелуя Эван добавил:
– Я рад, Райли, что ты не швырнула в меня этим браслетом. Мое сердце наполняется радостью, а чресла…
Запнулся, и я посмотрела на него с интересом. Про радость в сердце было увлекательно, но и про чресла я бы тоже не отказалась послушать.
Вместо этого мы услышали совсем другое, донесшееся из соседней комнаты. Гостиной, где на большой софе я уложила Аурику спать.
Сперва раздался испуганный женский возглас, а потом звон посуды – словно кто-то упал вместе с подносом, полным тарелок или стаканов.
– Принцесса!.. – выдохнул Эван и уже через долю секунды оказался возле двери.
Я ринулась за ним в полнейшем ужасе.
Только бы обошлось, только бы обошлось! – билась в голове одна-единственная мысль.
Быть может, горничная запуталась в ногах и упала. Могло же такое быть?!
Оказалось, не могло.
Глава 16
Аурика лежала на софе. Над ней склонились Милли – я видела ее спину в темном платье, – две горничных, а рядом, растерянные, стояли телохранители принцессы.
Вначале мне показалось, что Аурика не дышала. В полнейшем ужасе я кинулась к ней, расталкивая столпившихся.
Кое-как растолкала и, к своему облегчению, поняла, что ошиблась – щеки у принцессы были красными, дыхание сиплым.
– Уходите! – приказала я остальным. – Все прочь! Дайте мне на нее посмотреть!
Но никто не собирался меня слушать – как стояли, так и продолжили стоять.
– Позовите доктора. Срочно! – раздался голос Эвана.
Оказалось, он опоздал – за доктором уже успели послать.
Наконец, я мстительно отпихнула Милли, склонилась над Аурикой и потрогала ее лоб. У девочки был сильный жар.
Открыв глаза, принцесса уставилась на меня мутным взглядом.
– Мамочка, – сказала мне, – а где Туведа?
– Сейчас, сейчас… Погоди немного! – пробормотала я. Повернулась, кусая губы: – Немедленно найдите и принесите собаку! И вот еще, не нужно укутывать принцессу! – откинула с нее одеяло. – Уберите это отсюда! – приказала я служанке, которая спешила с еще одним.
Пока искали Туведу, я выслушала сбивчивый рассказ горничной о том, что она несла принцессе лимонад и свежее печенье, потому что Аурике пора было уже подниматься. Но увидела принцессу, лежавшую без сознания возле софы.
Возможно, Аурика попыталась встать, но не смогла. Либо соскользнула с софы, мечась в жару, а телохранители, застывшие у двери, этого не заметили.
Поэтому горничная тоже упала – споткнулась от ужаса и грохнулась на пол вместе с содержимым подноса. Все разлетелось в разные стороны, и ей очень, очень жаль, что такое произошло!
Мне было наплевать, даже если бы она разбила весь сервиз в Малом Дворце вместе взятый.
– У нее жар, – сказала я растерянному Эвану. – Мне нужна холодная вода. Много холодной воды… Придется раздеть принцессу, чтобы я могла ее обтереть. Попытаюсь хотя бы немного сбить температуру, поэтому Аурику нужно отнести в ее спальню. И вот еще, больше никого туда не допускать! – приказала я охране.
Горничные охнули, Милли запричитала, что я хочу смерти больному ребенку – где это видано, чтобы обтирать холодной водой, да еще и дитя королевской крови?!
Но мне, опять же, было все равно, что они об этом думали.
– Нужно дождаться доктора, – возразила мне Милли, когда мы шли за Эваном, несшим Аурику в спальню. – Он скажет, что делать дальше. Но я боюсь, что это… Это…
– Не бойтесь, Милли! – перебила ее. – Сейчас же говорите, что вы думаете!
– Проклятье Ллиндов, – прошелестела она. – Я была воспитательницей у детей среднего принца, когда они… Вся семья заболела и умерла, и слуги тоже, а я… Я тоже заболела, но не так сильно, как остальные. Я была единственной, кто тогда выжил!
Она попыталась зарыдать, но у нее
