к спине.
Кэтрин невольно искала глазами тень, но плетеная крыша почти не отбрасывала ее. Танцоры начали утомляться, и то один, то другой выходил из круга и обессилено садился на землю, чтобы передохнуть. Никто не ел и не пил, даже старики и дети терпели вместе со всеми. Только младенцев оставили в стойбище под присмотром кормящих матерей.
Прошло несколько часов. Кэтрин утратила счет времени, ей казалось, что пытка продолжается целую вечность. Судя по тому, что тени удлинились, а солнце уже стояло над западными горами, скоро начнет смеркаться. Голова раскалывалась, перед глазами мелькали черные мушки, в рот будто набили песка. Спина и ноги ужасно ныли. Многие индейцы уже сидели на земле, но Кэтрин из какого-то упрямства продолжала стоять. Как будто страдая сама, она возьмет на себя часть страданий Брайана.
Ему было действительно плохо. Он едва переставлял исколотые каменным крошевом ноги и часто останавливался, чтобы передохнуть. В такие моменты он чуть не падал на землю, и отклонялся назад, практически повисая на ремне, видимо затем, чтобы боль привела его в чувство. У него почти не оставалось сил даже на то, чтобы дуть в свисток, и свист выходил слабым и тихим. Грудь покрылась корочкой засохшей крови, а по ней струились новые алые ручейки.
Кэтрин почти физически ощущала его боль. В груди пекло так, словно вместо сердца туда засунули раскаленный камень. Сколько еще это будет продолжаться? Проклятый орел не прилетит, это уже понятно. Скоро вечер, а орлы не летают по ночам. А даже если и прилетит? Брайан настолько истощен, что не сможет освободиться, не сможет сам разорвать свою плоть.
Солнце опускалось все ниже, пока не превратилось в пылающий красный шар. У певцов уже охрипли голоса, а Брайан продолжал, пошатываясь, танцевать свой кровавый танец.
Кэтрин бормотала под нос все молитвы подряд, которые только удалось выудить из памяти. Раз проклятый индейский бог не приходит на помощь, то нужно попытаться разжалобить христианского.
Брайан уже не мог даже дуть в свисток. Он судорожно хватал воздух распахнутым ртом, а его веки смыкались сами собой, и лишь усилием воли он снова открывал глаза.
Его шатало из стороны в сторону, и вот в какой-то момент он встал на месте и схватился за тянущийся от груди ремень. Кэтрин и охнуть не успела, как он упал, сперва на колени, а потом — ничком на землю.
Стук барабана прекратился, и все застыли на месте как соляные столбы. Кэтрин похолодев от ужаса, смотрела на распростертое тело. Через пару секунд ступор отпустил, и она бросилась к Брайану, расталкивая всех на своем пути.
Оказавшись рядом, Кэтрин схватила его за плечи и перевернула на спину. Она прижалась ухом к груди. Сердце билось! Слабо и редко, но билось!
Над головой послышалась сердитая индейская речь. Оглянувшись, Кэтрин увидела шамана, который ругался и размахивал посохом.
— Кэтрин! Немедленно уходи! Никто не имеет права прерывать церемонию, а тем более бледнолицая! — встревожено предупредила ее миссис Смит.
Даже, несмотря на то, что в круге лежал ее родной сын, «свекровь» не решалась переступить границу.
— Идите к черту! — злобно рявкнула Кэтрин, снова склоняясь над Брайаном.
Он был непохож на самого себя. Глаза запали, нос заострился, кожа приобрела синюшный оттенок. Брайан словно постарел на десяток лет. Слабое дыхание с хрипом вырывалось из полураскрытого рта, и от него пахло забродившими мочеными яблоками.
Нужно унести его отсюда, но сперва — как-то отцепить этот проклятый ремень! Но как? Кожа над штырями вздулась и налилась, было страшно даже до них дотронуться. Кэтрин, схватилась за ремень и попыталась его разорвать. Тщетно. Грубая сыромятная веревка больно врезалась в пальцы, но не поддавалась.
И тогда Кэтрин начала ее грызть.
Она не сразу поняла, что кто-то тянет ее за плечо.
— Пошел прочь! — яростно закричала она.
Но ее решительно отодвинули в сторону. Подняв глаза, она увидела Храброго Оленя. Отблески заходящего солнца сверкнули на ноже у него в руке.
— Не трогай его! — завизжала Кэтрин, порываясь вцепиться ногтями ему в глаза, но ее крепко держали под локти.
В следующий момент Храбрый Олень склонился над Брайаном и перерезал ремни. К ним подошел еще один индеец и, подхватив Брайана под руки и ноги, они вынесли его из круга.
Пронзительный клёкот вдруг разорвал гнетущую тишину. Подняв голову, Кэтрин увидела, как в догорающем небе кружит орел.
Глава 18
Брайана уложили на носилки из ветвей и шкур и понесли в деревню. Кэтрин и миссис Смит отправились следом, а остальные индейцы, как ни в чем не бывало, продолжили танцевать. Все было как в тумане. Кэтрин машинально переставляла ноги, не зная, жив ли Брайан, или уже умер от перенесенных страданий.
Наконец, они добрались до ее ти́пи. Брайана занесли внутрь и уложили на шкуру, после чего индейцы ушли.
Кэтрин зажгла керосиновый фонарь и кинулась к чайнику с кипяченой водой, чтобы поскорее, напоить Брайана.
— Подожди! — остановила ее миссис Смит. — Нужно добавить в воду соли и меда. Сейчас принесу. А пока смочи ему губы и лоб, но пить не давай.
Кэтрин не стала возражать. Она намочила платок и коснулась им губ Брайана. К ее облегчению он тотчас открыл глаза.
— Кэт… — прохрипел он, едва ворочая распухшим языком.
К горлу подступили рыдания. Глаза защипало, но они настолько пересохли, что из них не вытекло ни слезинки.
— Сейчас тебе принесут попить, — прошептала она, обтирая лицо Брайана мокрым платком, — потерпи, милый.
— «Милый»? — Он с трудом улыбнулся потрескавшимися губами.
Вместо ответа Кэтрин взяла его руку и поцеловала тыльную сторону пальцев. Брайан легонько погладил ее по лицу, а она словно кошка потерлась щекой о холодную ладонь.
Дернулся полог, и в ти́пи вошла миссис Смит. Она увидела, что Брайан пришел в себя, и с облегчением вздохнула. Опустившись на колени, она протянула сыну тыквенную бутылку с соломинкой.
— Вот, мичи́нкши, пей маленькими глотками.
Кэтрин помогла Брайану приподняться и подоткнула ему под спину кожаную подушку.
