в непристойных снах!
Шимрод отвел ее к скамье, стоявшей поодаль от ярмарочной толпы. Они сели, повернувшись друг к другу и почти соприкасаясь коленями.
– Я должен знать правду, всю правду! – заявил Шимрод.
– Почему, Шимрод? Зачем тебе правда?
– Если я не буду спрашивать, точнее, если ты не станешь отвечать на мои вопросы – как я смогу избавиться от опасений? Как я смогу тебе доверять?
Она чуть наклонилась к нему – и снова он уловил пьянящий аромат фиалок.
– Ты пришел по своей воле, чтобы встретиться со сновидением. Разве это не говорит о доверии само по себе?
– В какой-то степени. Ты обворожила меня. Я охотно подчинился твоим чарам. Во сне я чувствовал мучительное желание завладеть твоей красотой и твоим сознанием – это желание не покинуло меня и наяву. Явившись на свидание, мы тем самым связали себя молчаливым обетом, обетом любви.
– Я ничего не обещала.
– Я тоже ни в чем не клялся. Но отныне мы должны провозгласить обет любви, чтобы все предстало в истинном свете.
Меланкте неловко рассмеялась и слегка отодвинулась:
– Не нахожу слов. Что-то не позволяет мне их произнести.
– Целомудрие?
– Можно назвать это и так.
Шимрод снова взял ее за руки:
– Если нам суждено стать любовниками, о целомудрии придется забыть.
– Дело не только в этом. Мне страшно.
– Чего ты боишься?
– Мне трудно об этом говорить.
– В любви нет места страху. Тебе нужно избавиться от опасений.
– Ты взял меня за руки, – тихо сказала Меланкте.
– Да.
– Меня никто раньше не брал за руки.
Шимрод заглянул ей в лицо. Розово-красный рот на ее бледно-оливковом лице завораживал своей подвижностью. Он наклонился и поцеловал ее – хотя она могла бы и отвернуться, чтобы избежать поцелуя. Ему показалось, что он почувствовал, как задрожали ее губы.
Она отстранилась:
– Это ничего не значит!
– Это значит только то, что мы поцеловались, – так делают все любовники.
– На самом деле ничего не случилось!
Шимрод недоуменно покачал головой:
– Кто кого соблазняет? Если мы стремимся к одному и тому же, зачем столько недоразумений?
Меланкте пыталась ответить, но не могла. Шимрод снова привлек ее к себе и снова поцеловал бы, но она отвернулась:
– Сперва ты должен оказать мне услугу.
– Какую?
– Это очень просто. Недалеко, в лесу, открывается дверь в иной мир – он называется Айрерли. Один из нас должен войти туда и вернуться с тринадцатью разноцветными бриллиантами, пока другой сторожит вход.
– Похоже, что это опасная затея. По меньшей мере для того, кто войдет в иной мир.
– Поэтому я к тебе и пришла. – Меланкте поднялась на ноги: – Пойдем, я покажу.
– Сейчас же?
– Почему нет? Вход недалеко, в лесу.
– Что ж, пойдем!
Меланкте нерешительно медлила, с сомнением глядя на Шимрода. Он слишком легко подчинился ее требованию. Она ожидала, что он станет умолять, протестовать, ставить условия, навязывать ей обязательства, от которых, по ее мнению, ей до сих пор удавалось уклониться.
– Следуй за мной, – сказала она в конце концов.
По едва заметной тропе она повела его в рассеянную лесную тень. Шимрод шел по извилистой тропе за воплощенным сновидением, перешагивая через трухлявые бревна, обросшие многоярусными бородатыми грибами, минуя душистые поросли чистотела, анемонов, аконита и колокольчиков. Звуки ярмарки становились все тише и смолкли – они остались вдвоем.
Вскоре они оказались на небольшой тенистой поляне, окруженной высокими березами, ольхой и дубами. Здесь, среди десятков белых лилий-амариллисов, начиналось обнажение черного крупнозернистого камня с блестками кварца, постепенно возвышавшееся, пока оно не становилось невысокой скалой. Скала кончалась отвесным обрывом – стеной черного камня, и в эту стену была вделана окованная железом дверь.
Шимрод прислушался, присмотрелся к деревьям, окружавшим поляну, взглянул на небо – но не заметил ничего подозрительного.
Меланкте подошла к двери и отодвинула тяжелый засов. Дверь распахнулась – за ней оказалась глухая каменная стена.
Остановившись поодаль, Шимрод наблюдал за происходящим с вежливым любопытством, не проявляя никакой инициативы.
Меланкте следила за ним краем глаза. Ее явно озадачивало невозмутимое спокойствие спутника. Меланкте вынула из-под плаща шестиугольную пластинку с загадочным орнаментом и приложила ее к каменной поверхности в центре дверного проема. Через несколько мгновений черный камень растворился, превратившись в светящийся туман. Меланкте отступила на шаг и повернулась к Шимроду:
– Вход в Айрерли открылся.
– Интересный вход. Для того чтобы надлежащим образом его охранять, мне потребуется предварительно узнать несколько вещей. Прежде всего – сколько придется тебя ждать? Проведя всю ночь на этой поляне, того и гляди можно и простудиться.
Меланкте подошла к Шимроду и положила руки ему на плечи. В воздухе повеяло сладким ароматом фиалок.
– Шимрод, ты меня любишь?
– Я обворожен и одержим! – Шимрод обнял ее за талию и привлек к себе. – Начинает смеркаться. Сегодня уже поздно отправляться в мир иной. Вернемся на постоялый двор! Раздели со мной уютный номер – и многое другое.
Чуть откинув голову, Меланкте тихо спросила:
– Ты в самом деле хочешь познать чары моей любви?
– Только об этом и думаю! Пойдем! Айрерли подождет.
– Шимрод, выполни мою просьбу. Войди в Айрерли и принеси тринадцать сверкающих разноцветных бриллиантов – а я буду стоять у входа.
– И что дальше?
– Увидишь.
Шимрод попытался склонить ее на траву:
– Сначала…
– Нет, Шимрод! После!
Они застыли, глядя друг другу в глаза.
«Чрезмерная настойчивость только повредит делу, – подумал Шимрод. – И так мне уже удалось вырвать из нее обещание».
Сжимая кончиками пальцев талисман, он процедил сквозь зубы немногословное заклинание, давно уже готовое сорваться с языка, и время разделилось на семь прядей. Одна прядь стала удлиняться, петляя прямоугольными витками многомерного меандра и создавая разрыв во времени. Вдоль этой пряди и удалился Шимрод – а Меланкте, поляна в лесу и весь мир вокруг нее застыли в неподвижности.
Глава 14
Мурген избрал своей обителью Свер-Смод – каменные хоромы из пятидесяти гулких залов высоко на склоне хребта Тих-так-Тих.
Настолько поспешно, насколько позволяли оперенные сапоги-скороходы, Шимрод летел прыжками и скачками над Восточно-западной дорогой, от перекрестка Твиттена до Нижнего Освия, а оттуда, над проселочной дорогой, превратившейся в горную тропу, – к Свер-Смоду. Кошмарные часовые Мургена позволили ему проскользнуть без задержки.
Как только Шимрод приблизился, входная дверь открылась сама собой. Мурген ждал его за большим столом, накрытым белоснежной скатертью с серебряными столовыми приборами.
– Присаживайся, – пригласил Мурген. – Надо полагать, ты не прочь что-нибудь съесть и выпить?
– Не откажусь!
Слуги принесли супницы и тарелки; пока Шимрод утолял голод, Мурген понемногу пробовал то одно, то другое блюдо, после чего молча выслушал рассказ
