сколько готов заплатить постоялец. Но сегодня выбор невелик. Какое помещение вас устроит?
– Меня устроила бы чистая, хорошо проветренная комната с удобной кроватью, не посещаемая насекомыми, – если цена не превысит мои возможности. Кроме того, не откажусь от сытного ужина.
Посох почесал в затылке:
– Сегодня утром одного постояльца ужалила меднорогая натрида. Он устроил скандал и сбежал по Западной дороге, не расплатившись. Могу предложить вам его номер – а также добротный ужин – за умеренную плату. Ночевка на охапке сена в конюшне, конечно, обойдется дешевле, но там водятся натриды.
– Предпочитаю комнату, – отозвался Шимрод.
– Всецело одобряю ваш выбор, – кивнул Посох. – Что ж, следуйте за мной. Трактирщик провел Шимрода в помещение, вполне оправдавшее ожидания последнего.
– Вы умеете складно говорить и держитесь как человек благородного происхождения, – оказавшись наедине с постояльцем, заметил Посох. – Тем не менее, если не ошибаюсь, вас окружает ореол волшебства.
– Надо полагать, он исходит от этих колец, – Шимрод продемонстрировал хозяину свою ночную добычу.
– Любопытно! – заявил Посох. – За такие кольца я отдал бы норовистого черного единорога. Праздные языки поговаривают, что только девственница может оседлать черного единорога – чего только не придумают! Какое дело единорогу до девственности? И даже если бы единорог был настолько разборчив, каким образом он мог бы убедиться в соблюдении такого требования? Стали бы наездницы предъявлять ему доказательства своей девственности перед тем, как садиться ему на спину? Не думаю. Забавная выдумка, не более того.
– Как бы то ни было, мне не потребуется единорог, – заметил Шимрод.
Разочарованный трактирщик удалился.
Шимрод вскоре вернулся в таверну и неторопливо поужинал, наблюдая за окружающими. Другие посетители Ярмарки Гоблинов, собравшись небольшими группами, обсуждали свои товары и покупки; некоторые торговались и заключали сделки, не выходя из трактира. Бросалось в глаза отсутствие склонности к веселью – никто не опустошал залпом пивные кружки, энергично опуская их на стол, не обменивался громкими шутками. Пригнувшись над столами, постояльцы с подозрением озирались по сторонам, бормоча и перешептываясь. О возмущении покупателя непомерной ценой можно было судить только по тому, как он откидывал голову, поднимая глаза к потолку. Руки сжимались в дрожащие кулаки, то и дело доносились характерные резкие вздохи и приглушенные восклицания. Таверна явно служила излюбленным местом пребывания дельцов, торговавших амулетами, талисманами, приносящими удачу и наводящими порчу фетишами, редкостями и древностями – причем о действительной ценности и подлинности этого антиквариата человеку несведущему судить было трудно. На двух торговцах были мавританские халаты, синие в белую полоску; другой носил ирландскую тунику из жесткой шерсти. В произношении нескольких постояльцев угадывался торопливый армориканский акцент, а сидевший неподалеку от Шимрода голубоглазый блондин с грубыми чертами лица мог быть уроженцем Ломбардии или восточным готом. Как среди торговцев, так и в числе покупателей попадались субъекты, отличавшиеся явными признаками примеси нечеловеческой крови: остроконечными ушами, необычным цветом глаз, шестипалостью. Женщин в таверне было мало, и ни одна не напоминала прекрасную деву, на свидание с которой прибыл Шимрод.
Покончив с ужином, Шимрод отправился к себе в номер, где его больше никто не потревожил – он спокойно проспал до самого утра.
Позавтракав хлебом с беконом и горсткой урюка, Шимрод не спеша направился на луг за постоялым двором, где уже выстроилось кольцо торговых палаток и фургонов.
Не меньше часа Шимрод прогуливался туда-сюда, разглядывая всевозможные диковины, после чего присел на скамью между фургоном торговца любовными напитками и клеткой, содержавшей пару забавных зеленых чертят.
День прошел без особых событий; Шимрод вернулся на постоялый двор.
Следующий день он провел столь же безрезультатно, хотя ярмарка была уже в разгаре. Шимрод сдерживал нетерпение; как и следовало ожидать в таких случаях, соблазнительница не спешила появиться, пока беспокойство и возбуждение не заставили бы его поступиться предусмотрительностью – если она вообще собиралась выполнить обещание.
На третий день, после полудня, Шимрод увидел на лугу деву своих снов. На ней был длинный черный плащ, свободно развевавшийся на ветру поверх бледно-бежевого облегающего платья. Она откинула капюшон, открыв венок из белых и пурпурных фиалок, украшавший черные волосы. Чуть нахмурившись, она задумчиво оглядывалась по сторонам, словно не понимая, зачем она здесь оказалась. Скользнув взглядом по лицу Шимрода, она сначала рассеянно прошла мимо, но затем все-таки задержалась и с сомнением обернулась.
Шимрод поднялся со скамьи, подошел к ней и тихо сказал:
– Я здесь, моя мечта!
Улыбаясь своей загадочной полуулыбкой, она искоса, через плечо, следила за его приближением и медленно, будто нехотя, повернулась к нему лицом. Шимрод подумал, что здесь, на ярмарочном лугу, она выглядела более самоуверенно – без всякого сомнения, теперь перед ним было создание из плоти и крови, а не абстрактное обворожительное сновидение. Незнакомка мелодично произнесла:
– Я тоже пришла – как обещала.
Утомленный длительным ожиданием, Шимрод не удержался от суховатого замечания:
– Ты не торопилась на свидание.
Красавицу его жалоба только позабавила:
– Я знала, что ты дождешься.
– Если ты пришла только для того, чтобы надо мной посмеяться, мне это не доставит удовольствия.
– Так или иначе, я здесь.
Шимрод разглядывал ее с аналитической бесстрастностью, по-видимому слегка ее раздражавшей.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она.
– Хотел бы знать, чего ты от меня хочешь.
Она печально покачала головой:
– Ты настороже. Ты мне не доверяешь.
– Если бы было не так, ты сочла бы меня глупцом.
Она рассмеялась:
– Галантным и безрассудным глупцом, однако!
– Увы, с моей стороны было галантно – и даже безрассудно – согласиться на такое свидание.
– Во сне ты был доверчивее.
– Значит, тебе тоже снилось, что ты шла мимо меня по песку?
– Как я могла бы явиться тебе во сне, если бы ты тоже не являлся мне во сне? Зачем все эти вопросы? Ты – Шимрод, я – Меланкте. Теперь мы вместе, что еще нам нужно в этом мире?
Шимрод взял ее за руки и привлек к себе почти вплотную; воздух между ними наполнился ароматом фиалок.
– Каждый раз, когда ты говоришь, обнаруживается новый парадокс. Откуда ты знаешь, что меня зовут Шимрод? Во снах я не называл имен.
Меланкте рассмеялась:
– Глупости, Шимрод! Разве я могла бы забрести в чей-то сон, если бы не знала имени того, кому я снилась? Это противоречило бы любым представлениям о приличии и пристойности.
– Достойная удивления, неожиданная точка зрения! – заметил Шимрод. – Трудно понять, каким образом ты вообще позволила себе такую смелость. Во снах, знаешь ли, пристойностью и правилами приличия часто пренебрегают.
Наклонив голову, Меланкте поморщилась и подернула плечами, как шаловливая девчонка:
– Я как-нибудь позаботилась бы о том, чтобы не появляться
