таких случаях толкотни. Я аккуратно поддерживала руками свой большой и ставший довольно напряженным живот.
– Подождите минуточку.
Мы повернулись на тонкий, но приятный и мелодичный голос, показавшийся смутно знакомым. К нам спешила сама Тамара Канавка в сопровождении еще каких-то людей. Среди них была и сияющая Аэлита Забреева. Я почувствовала, как мгновенно напряглась Сашка. Сердце мое забилось от жалости к дочери, увидевшей соперницу. Не надо было все-таки Александре сюда приходить.
Мы понадеялись на то, что Канавка с Церцвадзе не сильно любили друг друга, но совсем упустили из виду, что после скандала с допингом отлученная от большого спорта Аэлита подвизалась на телевидении. Неудивительно, что она сотрудничает с Фондом Канавки. Что ж, придется перетерпеть и это.
– Подождите минуточку, – повторила Канавка, видя, что мы остановились. – Кто из вас родители этой девочки?
Ее тонкая, наманикюренная, очень изящная рука с большим бриллиантом в кольце показывала на нашу Настю. Надо признать, что выглядела та прелестно – маленькая девочка с точеной фигуркой в красивом, расшитом блестками и пайетками платье, с забранными в низкий пучок волосами и аквагримом, тоже с блестками. Мне подумалось, что именно ради таких мгновений, связанных не с ежедневной пахотой, а с праздником и нарядными костюмами, Натка и хотела, чтобы ее дочь занималась фигурным катанием.
– Мы, – ответила на вопрос моя сестра. – Я и мой муж.
– Очень хорошо, – Канавка бросила на Натку и Костю оценивающий взгляд. – У меня есть к вам деловое предложение. Мне понравилось, как держится на льду ваша девочка, и я хотела бы пригласить ее в свое ледовое шоу. Мы планируем сделать постановку «Дюймовочки», и этот ребенок мне подходит.
По Наткиному лицу я видела, что она, как говорят, очумела от восторга.
– Наша Настя? В ледовое шоу? Ваше ледовое шоу? Тамары Канавки? Боже мой, да мы об этом даже мечтать не могли!
Многократная олимпийская чемпионка благосклонно смотрела на Наткину ажитацию. Подобная реакция ей нравилась.
– Ну да. Ваша девочка явно талантлива.
– Боже мой, а нам говорили, что у нее нет способностей, что она – «деревянная» и никогда не достигнет успеха.
– Ну, в профессиональном спорте, возможно. Но ледовое шоу – это другое, – экспертно сказала Канавка. – Так что, вы согласны?
– Конечно, согласны! – завопила Натка, даже не дожидаясь мнения Таганцева. – Главная роль в шоу Канавки! Да об этом можно только мечтать! Вы не сомневайтесь, Тамара, мы будем водить дочь на все репетиции и вообще прикладывать силы для того, чтобы никого не подвести.
Олимпийская чемпионка снисходительно посмотрела на мою сестру, а Аэлита Забреева громко рассмеялась.
– О главной роли речь, конечно, не идет, – ответила Канавка громко. – Я приглашаю вашу девочку на роль одного из эльфов в массовке.
– В массовке? – Натка явно растерялась.
– Разумеется. Вот, возьмите телефон. Позвоните по нему, если согласны.
Канавка со свитой двинулась прочь, а вот Забреева задержалась. Остановилась возле Сашки.
– Привет.
– Добрый вечер, – процедила моя дочь сквозь зубы.
– Как живешь?
Сашка пожала плечами.
– Нормально, – спокойно проговорила она.
Я невольно загордилась тем, какая у нее сила воли и выдержка. А ведь наверняка хочется вцепиться бессовестной подруге в лицо.
– Фому простила? Вы снова вместе живете?
– Не поняла, – Сашка была немного ошарашена этим неожиданным вопросом.
– Ты что, не в курсе, что мы больше не вместе? – Забреева коротко хохотнула. – Знаешь, это с самого начала был совершенно не мой вариант. Слишком беден и неприметен твой мальчик.
– И зачем ты тогда с ним развлекалась, если он для тебя недостаточно хорош?
– Да то-то и оно, что развлекалась. Было интересно увести его от тебя. А он и пошел, как бычок из стойла. Это оказалось так просто, что даже неинтересно. Так что после того, как он от тебя ушел, я его сразу и бросила. Неужели он к тебе так и не вернулся? Крепко же я его зацепила.
Забреева снова рассмеялась. Вот ведь негодяйка.
– Я не подбираю объедки на помойках, – с достоинством сообщила Сашка. – Фома сделал свой выбор. Он откровенно неудачный, но ко мне это отношения не имеет.
Забреева открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент сильная боль пронзила мой живот, ногам стало тепло и мокро, я опустила глаза и поняла, что у меня отошли воды.
– Я, кажется, рожаю, – сообщила я, стараясь не кричать, чтобы не пугать свою семью и друзей.
Разумеется, тут же поднялась суматоха. Таганцев побежал за моей курткой, Тамара Тимофеевна кинулась вызывать «скорую помощь» из клиники, Натка и Сашка обнимали меня за плечи, Сизовы восклицали, что все обязательно будет хорошо.
Через час я уже возлежала на родильном столе в клинике «Райский плод», а еще через три держала на руках своего второго ребенка. Мальчика. Сына. Девять из десяти баллов по шкале Апгар. Мой малыш был совершенно здоров. Какое счастье.
– Давайте, мы его унесем, – сказала акушерка, протягивая к моему сыну руки.
– Я хочу, чтобы он лежал со мной, – твердо заявила я.
– Не положено, – понизив голос, сообщила акушерка. – У пациентов доктора Эппельбаума всегда детей забирают. Вы же сами понимаете.
Ну да. Мой ребенок считался здесь «отказником». Таких с матерями не оставляют, чтобы не вызывать ненужного привыкания. Об этом я не подумала. Как и о том, что мне не дадут кормить малыша грудью, а еще могут вывезти его из клиники в любое другое место. Я же об этом даже не узнаю. Медлить дальше было нельзя.
– Позовите доктора Эппельбаума, – твердо сказала я.
– Но ночь на дворе. Доктор приедет утром.
– Пока я не поговорю с Маратом Казимировичем, ребенка я вам не отдам.
Акушерка странно посмотрела на меня.
– Хорошо, я сейчас позвоню, – наконец ответила она и куда-то ушла. Вернулась она через десять минут со странным выражением лица.
– Ну, что сказал Эппельбаум?
– Я не смогла с ним переговорить. Его жена сказала, что его вызвали на допрос в Следственный комитет.
Вот как. Что ж, наша с Таганцевым и его друзьями многомесячная работа наконец приносила свои плоды.
– Я не отдам ребенка.
– Но это не положено.
Я набрала номер Плевакиной. Конечно, она наверняка уже спала, но сейчас речь шла о спасении моего ребенка, так что не до церемоний. Тамара Тимофеевна поняла меня с полуслова и пообещала позвонить Козловскому. Директор клиники перезвонил через пять минут, и все это время я судорожно прижимала сына к груди, словно боялась, что его у меня отнимут силой.
– Да, Илья Семенович, – акушерка выслушала слова начальства и посмотрела на меня, поджав губы.
– Главврач распорядился поместить малыша в одну палату с вами.
Услышав эти слова,
