Потому что письмо удалил, не читая.
Такой «благодарности» Женька точно не ожидала! И оттого растерялась. Конечно, Ромка мог передумать насчет резюме. Или оно ему было уже не надо. Или…
Внезапно в голове мелькнула догадка. Это было дико невероятно, но…
Женька не стала задавать наводящих вопросов, сыпать намеками и подколками, просто взяла свой телефон, открыла папку отправленных писем и осторожно положила перед Ромкой:
- Я отсылала тебе это.
- Резюме? – через миг выдохнул он.
- Да. Ступила, тему письма оставила пустой.
Ромка плюхнулся рядом с Женькой на кровать и спрятал лицо на ее плече:
- Прости! Конечно же, ты не могла... Хрен знает что, с головой творится.
- Это ты меня прости, - тихо проговорила она и запустила пальцы в его волосы. – Я взрослый человек и отлично умею съезжать со скользких тем. И в разговоре с тобой могла это сделать, как минимум, раза три. Но вместо этого поперла напролом, реально, как тупой подросток.
- А я тогда кто? – усмехнулся Ромка и ухватил зубами ее косичку. – Выпускник детского сада? Почему ты должна меня жалеть и гладить исключительно по шерстке?
Женькина рука замерла в его волосах.
- Не, в смысле, мне очень нравится! – он демонстративно потерся макушкой об ее ладонь, и Женька, улыбнувшись, продолжила копаться в Ромкиной шевелюре: - Я без обид: сам нарвался, сам получил. Только от этого понимания ни капли не легче.
- Настолько ревнивый?
- Нет. То есть да, но не настолько. Не боись, Женек, я не домостроевец. И комплексов особых нет, и понимаю, что ты взрослая, и…
Ромка выпустил Женькину косичку, и опять уткнулся в ее плечо:
- Эти твои… плевать, сколько их было. Не достойны они тебя… понятно? Чувствую я это, и рад бы не, а оно само…
- А ты значит, достоин? – вырвалось у нее само собой язвительное.
- Нет, - тихо отозвался Ромка. - Я тоже нет. Совсем нет. Тем более.
Он вдруг сполз вниз, сел на пол и, обхватив Женькины ноги, начал целовать коленки: мягко, осторожно, еле-еле касаясь губами.
Женька сидела ни жива ни мертва.
Да, у нее были мужчины. И разные слова и обещания. И постельные эксперименты. И… Но такого не было точно. Никогда.
Стрелка часов перевалила за два. И ночная пансионатская жизнь окончательно сошла на нет: не играла музыка, не слышался шум шагов, и соседи за стеной давным-давно спали.
Только море шумело – размеренно и монотонно, будто в тысячный раз рассказывая одну и ту же историю.
Дверь на балкон в Ромкином номере была приоткрыта. И холодная изморось залетела через нее с улицы. Но почему-то осела исключительно на Женькиных ресницах, делая их тяжелыми - тяжелыми и мокрыми – мокрыми. Дурацкая погода!
- Ром, ты чего? – наконец пришла в себя Женька.
- Ничего! - выдохнул он и отстранился. – Острый токсикоз во всей красе, что у меня еще может быть? Только не тот, что у беременных, а другой.
- Да? Думала, он не так проявляется.
- А ты у нас в этом эксперт? - усмехнулся Ромка, встал и налил ей в чашку уже порядком остывшей воды из чайника: - У всех по-разному, как видишь. Вкусняшки бери.
Женька молча взяла с тарелки пирожное – суфле со свежей клубникой и взбитыми сливками.
Чувствовалось, что нужно что-то сказать… хорошее? доброе? правильное? Но в голове был вакуум. Абсолютный.
Ромка потрогал чайник рукой, поморщился и опять включил его:
- И что я хотел-то… Сусанина, давай восстановим статус-кво?
- Какой еще статус-кво? – удивилась Женька.
- Вернемся к тому, что было до… до сегодняшних посиделок на пляже.
Женька облизала крем с губ и недоуменно уставилась на Ромку:
- Опять дружба что ли? Ром, это даже не смешно! Пробовали уже – не получается.
- Другое у нас тоже не получается. Извини, но сегодняшней жести с меня хватит. До сих пор голова болит.
Женька уже открыла рот, намереваясь что-то сказать, но Ромка перебил:
- Успокойся, Женек! Ты ни при чем. Это у меня на тебя неадекватная реакция – как на тяжелое психотропное вещество с неизученными побочными эффектами.
Женька сочувственно улыбнулась – это было так знакомо! - оторвала от эклера шоколадную медальку и отправила в рот:
- И что теперь?
- Варианта два. Первый - разговариваем исключительно на нейтральные темы, друг друга не трогаем и в личную жизнь не лезем. Второй – перестаем морочить головы и разбегаемся. Выбор за тобой.
Женька посмотрела на Ромку: он был серьезный – серьезный и оттого смешной – пресмешной. И откусила эклер - мягкий, воздушный, со сладкой сливочной помадкой. Сразу вспомнились Ромкины поцелуи на пляже:
- Два варианта и все? Точно?
- А ты секса хочешь? – обрадовался Ромка и в глазах его заплясали знакомые чертики. – Правильно говорят - вместо того, чтобы долго уламывать, нужно просто подождать! Только фиг тебе, Сусанина! Мне перед вахтой опасные эксперименты не нужны. Можешь даже не мечтать - твой поезд ушел.
Женька посмотрела на Ромку и опять улыбнулась. По-доброму. Конечно, ей еще никто такого не говорил. Никогда. Но это ж Ромка, чему удивляться?
«Сама виновата! – весело подумала она. – Не хотела предсказуемости, получи лютую оригинальность!»
Женька не торопясь дожевала эклер, допила чай:
- Ушел поезд, говоришь? Тю-тю на Воркутю со второго путю? Тогда и я пойду. Спасибо, Ромка, все было очень вкусно!
Ромка поставил недопитый чай на стол и рассмеялся:
- Зараза ты, Сусанина! Скажи, почему я на твои детские разводки ведусь, а ты на мои – нет?
– Учись, Илларионов, пока я жива! – гордо заявила Женька и тоже рассмеялась.
Ромка сунул ей подушку и взял в руку пульт:
- Падай, учительница первая моя, сейчас нормальный фильм посмотрим, этот какой-то отстойный!
- Ром, обалдел? Полтретьего! Я спать хочу!
- Завтра на пляже выспимся! – он действительно включил другой фильм и сделал звук громче: - Но если хочешь – засыпай спокойно, я сегодня ложиться не буду. До утра премиум доступ к библиотеке оплатил, надо по максимуму литературы закачать, а то в тайге или совсем инета нет или трафик ужасный.
Ромка взял со стола телефон и показал Женьке, на экране действительно горела иконка скачивания файла с мудреным названием:
- Все-таки решил поступать в аспирантуру. На заочку. Ты сказала, что мне в науку надо, я
