он, что Валентина Павловича сковырнуть удастся. Мне кажется, что и сейчас, когда Москва здесь, он в это не верит.
Тихо открылась дверь и вошел тот самый парень, который меня запустил к Севостьянову. Он положил перед дедом листок бумаги и, дождавшись его кивка, так же молча вышел из помещения, плотно затворив за собой дверь.
— Ты мне скажи, что тебя связывает с полковником Дороховым? — поднял от принесённого листка на меня глаза Севостьянов, — Чего это заместитель начальника УВДТ у тебя извозчиком подвизается? У вас же в МВД даже Главки разные! В глаза мне смотри!! — негромко, но очень твёрдо скомандовал он мне.
Пришлось неотрывно смотреть в его глаза-шила. То еще удовольствие, надо признать!
— Я жду, Сергей! — подстегнул меня генерал, — Какого черта ты с этим полковником вальсы танцуешь? Он, как бобик, сидит в машине! Тебя дожидается? Полковник лейтенанта? Повторяю вопрос, что вас с ним связывает?
Видать он заметил моё нежелание развивать эту тему и в его извращенном гэбэшном мозгу начали вызревать какие-то странные мысли. Он снова и без малейших на то оснований, меня переоценивает.
— Полина! — неохотно и после тяжкого вздоха, признался я.
— Чего Полина? — не понял меня Севостьянов.
А ведь погорячился дед! Оказывается, он не только меня переоценил, но и возможности своей конторы! Ни хрена он не всё обо мне знает! Не обо всех моих подружках, то есть. И много еще о чем, надо полагать! Хотелось бы так полагать…
— Дочь его Полина, — второй раз вздохнул я, — Очень хорошая девушка. Иногда выручает меня, — не стал я углубляться в интимные подробности насчет подштанников. — И, если уж на то пошло, этот Валерий Дмитриевич мужик нормальный! И, как мент, вроде бы не скурвленный!
— Экий же ты, брат… — интеллигентный москвич замялся с подбором подходящего мне определения и я мысленно втянул голову в плечи, — Экий же ты палковводец, Серёжа! Бросал бы ты это дело! Если от триппера не помрёшь, так какой-нибудь рогоносец тебя прирежет! Или замполит сожрёт за аморалку!
Недолго подумав, ветеран ГБ из ЦК протянул руку под столешницу с телефонами и куда-то там нажал. Буквально на второй секунде после этого, в дверях показался всё тот же тихушник.
— Пригласите ко мне полковника Дорохова! — не оборачиваясь, дал команду Севостьянов.
— Товарищ генерал! Григорий Трофимович! — забеспокоился я, так как не ожидал и уж точно, не хотел грядущего контакта деда с Дороховым, — Вы только, пожалуйста, поаккуратнее с ним! Я с этой Полиной всего-то один раз под ручку прогулялся и всё! Честное слово!
Дед Григорий, нащупав у меня болевую точку и поняв, что держит меня за мошонку ежовыми рукавицами, довольно ощерился. А я, напрочь утратив прежний кураж, поник чубом.
— А я предупреждал! — как пионер-очкарик, неожиданно для себя победивший хулигана-второгодника, радостно оскалился пожилой партиец. — Женить тебя пора, Серёжа!
Сколь-нибудь обоснованно возразить на проявление оголтелого волюнтаризма я не успел. Хорошо смазанная дверь снова беззвучно отворилась.
— Полковник Дорохов доставлен! — негромко, но четко доложился коридорный.
— Проходите! — уже более строгим голосом напутствовал он стоявшего за ним полковника и снова скрылся, тщательно притворив калитку.
— Вот ведь дуболомы! — расстроился за своего халдея генерал Севостьянов, — Молодёжь! Никакого понимания! Времена уже давно другие, а им всё одно, что пригласить, что доставить! Уж вы извините, Валерий Дмитриевич! Проходите, присаживайтесь! А ты, Серёжа, не в службу, а в дружбу, поди, распорядись чтобы нам чайку принесли! — снова превратившись в добрейшего дедушку, обратился ко мне гэбэшный интриган.
Помня, на каком крючке сижу у старика, кобениться я не стал. Как бы и не претило мне выглядеть обслугой. Не говоря ни слова, я встал и покинул комнату.
Меньше всего мне хотелось оставлять без своего контроля общение деда с папой Полины. Гадай потом, чего он там ему наговорил! С него станется, за меня попросит руки и попробуй потом отвертеться! Единственный тормоз, так это доброе отношение старика к Эльвире. Но коварство и недавно озвученное стремление меня оженить, может привести к беде.
Исходя из этих невесёлых соображений, распоряжение товарища Севостьянова я выполнил буквально. От точки до точки! Распорядился от его имени принести три стакана чая и поспешил назад, к старшим по званиям.
Не знаю, многое ли я пропустил, но полковник Дорохов выглядел неважно. Занимать моё кресло полковник не стал и расположился он на диванчике, стоявшем у противоположной стены. В глаза бросилось, что был он непривычно напряжен, будто бы проглотил швабру. Искры в мою сторону из глаз папеньки не сыпались и это обстоятельство мне позволило надеяться, что дед Григорий еще не успел порезвиться.
— Я сказал, чтобы принесли чаю! — хмуро доложился я Севостьянову, — Двигайтесь ближе, Валерий Дмитриевич! — на правах младшего в обществе генерала и полковника, я принёс из угла банкетку и сел на неё, освободив кресло для Дорохова.
— Вот, полковник, я же говорил вам, что далеко не вся наша молодёжь недостаточно хорошо воспитана! — не скрываясь, озорно подмигнул мне старый интриган, — Уверяю вас, этот лейтенант далеко пойдёт! Мне-то от него уже не достанется, а вот вами, уважаемый Валерий Дмитриевич, Серёжа покомандовать успеет! Ну где там наш чай, товарищ Корнеев?
Глава 22
Долгим наше совместное чаепитие не получилось. Разговор старших товарищей по служению отчизне не успел выйти за рамки нескольких светских фраз. Душевной беседе помешал требовательно звякнувший аппарат «кремлёвки». С солидной неторопливостью поставив чашку на стол, Севостьянов поднял трубку с телефона спецсвязи.
— Я слушаю! — не представляясь, произнёс он, а потом с полминуты внимал, сосредоточившись на получаемой информации и не обращая на нас с полковником никакого внимания. — Я вас понял, Арвид Янович! Сразу же доложу! При любом результате!
Вернув трубку на штатное место, дед несколько секунд отсутствующим взглядом смотрел перед собой. Интересное дело, аппарат спецкоммутатора, да еще Арвид Янович! Однако, дед уже повернулся к нам с Дороховым и лицо его снова приобрело безмятежное выражение сторожа арбузной бахчи.
— Прошу прощения, товарищи офицеры, но от моего руководства поступили новые вводные! Жаль прерывать наш разговор, однако я должен откланяться! — он слегка прихлопнул ладонями по подлокотникам кресла, давая понять, насколько сожалеет, что вынужден отказаться от нашего с полковником общества.
И опять куда-то ткнул, сунув ладонь под столешницу. Почти сразу в
