жена уже была у родителей и что сейчас там все пребывали в крайнем возмущении от его поведения, но, несмотря на это, Юрий без малейших колебаний с ходу принял вызов — ему было что сказать теще, вне зависимости от того, что она спросит.
— Да, — подняв трубку, спокойно произнес он.
— Здравствуй, Юра.
— Здравствуйте, Анастасия Кирилловна.
— Юра, — резко и строго обратилась к нему теща, — как это называется? Разве можно так поступать с женой? Ты вообще о чем думаешь?
— Да, Анастасия Кирилловна, я как раз вам хотел сказать, — ответил Юрий радостно, будто вовсе не замечая обвинительного тона возмущенной собеседницы. — Я сегодня защитил диссертацию.
— …Молодец, Юра, — помолчав немного, растерянно произнесла совершенно сбитая с толку Анастасия Кирилловна.
— Поздравляю вас. Ваш зять теперь кандидат экономических наук.
— И я тебя поздравляю… А что раньше ничего не сказал?
— Я пять минут назад только домой зашел. Времени вообще не было. Со вчерашнего дня готовился, — ответил Юрий.
Еще немного поговорив с тещей, а затем и с Ольгой, которая после неожиданного известия об успешной защите тоже сняла все свои обвинения, Юрий предупредил супругу, что сегодня собирается как следует отметить это событие с товарищами, а когда положил трубку, немало порадовался тому, как ловко одним телефонным разговором, без скандалов и ругани полностью разрешил эту затруднительную ситуацию.
Обзвонив друзей и пригласив их в пивную, Юрий в ожидании Каюмова погрузился в мысли о вчерашнем вечере, начав прокручивать в голове свое общение с Катей. Все вроде бы было замечательно, но какое-то еле уловимое неприятное чувство продолжало терзать его изнутри. Он достал из кармана стиккер и отправил по записанному на нем номеру сообщение: «Все-таки мы хорошо вчера оторвались!» «Да, неплохо!» — пришел ответ с радостно подмигивающей желтой рожицей в конце. Тут же тягостные ощущения Юрия пропали без следа: просияв в счастливой улыбке, он удалил из телефона сообщения, а листок с номером, порвав на части, смыл в унитаз. Он не отдавал себе отчета, почему избавился от стиккера именно таким образом, но на уровне подсознания прекрасно понимал, что это было вернее, чем выкидывать в ведро, оставляя себе соблазн.
Глава XI
— Значит, ты кандидат экономических наук? — искренне радуясь успеху друга, с улыбкой обратился Каюмов, когда тот сел в машину.
— Точно.
— Теперь давай дальше: доктора получай, и тогда лечить сможешь, — шутливо сказал Каюмов, и оба рассмеялись. — В магазин сейчас?
— Да, поехали, возьмем… чего-нибудь… — начал Юрий, но не договорил, отвлекшись на вызов заигравшего в кармане телефона.
Звонил Рукомоев, чтобы поздравить его с успешной защитой, о которой он узнал от Легкова. Юрий ничего не сказал ему, потому что не хотел, чтобы тот присутствовал на сегодняшнем их гулянии, но сейчас волей-неволей вынужден был пригласить.
— Кто это? — спросил Каюмов, когда друг убрал телефон в карман.
— Антоха, — озадачившись нахлынувшими мыслями, машинально обронил Юрий.
«Что за мания звать знакомых на чужие мероприятия? — злился он на Легкова. — Подставил меня: Антоха, конечно же, понял, что я не хотел приглашать его сегодня… — поморщился он в досаде. — Но раз понял, то какого фига звонил тогда? Только бы погулять где-нибудь, а если на халяву — так вообще замечательно», — тут же ответил он на свой собственный вопрос.
Некоторое время Юрий предавался своим размышлениям, но как только уяснил для себя ситуацию, неприятные ощущения стали быстро улетучиваться, уступая место прежним радостным эмоциям.
— Как тебе вчерашние девчонки? — желая скорее разогнать остатки удручающих мыслей, обратился он к Каюмову.
— Ты знаешь, у меня вчера реально отупение мозга произошло. Такое ощущение, что общался с пятнадцатилетней. Малолетки эти, они вообще ничего не понимают. Всякую чушь несла.
— А мне, наоборот, нравятся молодые девчонки, — ответил Юрий. — Женщины ближе к тридцати становятся серьезней, скованней. Они как будто теряют вкус к жизни, будто снижают свою планку, и от этого в них поселяется постоянная грусть, которая видна, даже когда они находятся в самом приподнятом настроении. В них исчезает что-то, пропадает беспечность, легкость, свойственная юности. Молодые девчонки, напротив, — открытые, свободные, смелые. Общаясь с ними, буквально заражаешься их искрящейся энергией. Они еще не разочарованы жизнью, независимы по духу, окружены вниманием молодых людей, и потому их сложнее заинтересовать, но в этом-то и заключается смысл… Знаешь, как обычно бывает: знакомишься с девушкой в каком-нибудь заведении, ты уже в подпитии, она тоже. Еще выпиваете и навеселе едете домой, а на следующий день даже толком не можешь вспомнить, что делали. Или еще хуже: просыпаешься и пугаешься того, кто лежит рядом в постели. В чем же смысл такого приключения? Напоить партнершу до полусознательного состояния, чтобы она уже даже не особенно понимала, с кем общается и что делает? Или другое: осыпать ее цветами, повести в дорогой ресторан, подарить шикарный подарок — фактически купить ее близость. В чем же тогда отличие такой женщины от проститутки? Выходит, что это тот же самый платный секс. А вот покорить девушку, не напаивая ее и не тратя при этом денег, — вот это и есть, на мой взгляд, самое что ни на есть соблазнение. Бутылка пива и билет в кинотеатр — попробуй замутить с девчонкой так. Сложно, но если получается, то ты знаешь: она согласилась провести с тобой ночь не потому, что разум ее затуманен алкоголем, и не потому, что ты тратил на нее деньги, формируя в ней бессознательное чувство долга перед тобой. Нет. В этом случае ты точно уверен, что секс произошел потому, что ты заинтересовал ее, действительно покорил. Вот это, на мой взгляд, и есть настоящее соблазнение.
К концу речи Юрий торжествовал в душе и буквально лучился уверенностью. Вчерашняя победа представлялась ему идеальным достижением на любовном фронте: он покорил молодую симпатичную девушку, не прибегая к помощи алкоголя, почти не тратя денег, в один вечер и, озвучивая сейчас свои соображения на этот счет, бессознательно стремился таким образом подчеркнуть другу и, конечно же, себе значимость своего успеха.
По радио заиграла знакомая мелодия, и Юрий, не удержавшись, принялся подпевать, просияв в ликующей улыбке:
— Жарю утром Мальвин
И танцую один,
Остальные стесняются.
О, о, о, у-гу,
Не надо стесняться! — с самодовольным выражением лица адресовал он Каюмову последние слова.
Пребывая в невероятном воодушевлении, Юрий ощущал себя абсолютным победителем, и в большей степени это чувство рождала в нем даже не сегодняшняя защита диссертации, а именно вчерашнее соблазнение. Ставя перед собой какую-то значительную, очень желанную цель и начиная работать над ее воплощением, человек то и дело представляет себе сладостный момент ее
