самой себе.
— По-моему, я не болел гриппом со средней школы.
— Обычно у меня к этому иммунитет, — сияет она. — Иногда я простужаюсь, но никогда не болею чем-то более серьезным.
— Однажды у меня была пневмония, — оживляюсь я. — В выпускном классе средней школы. Вообще-то, я пропустил неделю занятий.
Все началось с першения в горле во время зимних каникул; не более чем легкого раздражения. Через несколько дней в моей груди поселился глубокий влажный кашель. Первую неделю нового семестра я провел прикованным к постели и кашлял. Моя мать не жалела средств, чтобы мне стало лучше, и наняла врача, который спал в комнате по соседству с моей, пока она не убедилась, что со мной все будет в порядке.
Кей смеется, когда слышит эту историю.
— Проблемы богатых людей, я права?
Это случилось до того, как я встретил Кей, до того, как я понял, что деньги можно использовать как во благо, так и во зло. Я выжил и думал, что это сделало меня сильнее, но недавно я понял, что сила — это баланс, и деньги не могут исправить все.
Прежде чем я успеваю ответить, у Кей звонит телефон, и она наклоняется, чтобы поставить суп на приставной столик. Она отвечает, доедая пастину.
— Алло? Кей слушает.
Я слышу женский голос на другом конце провода, но ее слова звучат приглушенно на таком расстоянии.
Кей подтверждает дату своего рождения у женщины, и я подозреваю, что это звонит врач с результатами ее теста на грипп. Но через несколько минут ее лицо становится белым как полотно, и она роняет трубку. Слышно, как женщина спрашивает, там ли еще Кей, но она не отвечает. После пары попыток медсестра вешает трубку.
— Кей? — Наклоняюсь я вперед на своем стуле, чтобы дотронуться до нее. — Все в порядке?
Она поворачивается и смотрит на меня с отсутствующим выражением лица.
— Я… я… я беременна.
Глава 58
Кей
В самый разгар нашего разговора у меня звонит телефон. Обычно я не отвечаю на звонок с незнакомого номера, но я весь день ждала результатов анализов. Я ставлю суп на приставной столик и быстро проглатываю пастину.
— Алло? — отвечаю я. — Кей слушает.
— Добрый день, Кей. Я Жаклин Кольт, медсестра медицинского центра Everton. У меня есть результаты ваших анализов, взятых на сегодняшнем приеме. Не могли бы вы уточнить дату вашего рождения, пожалуйста?
В моем животе начинают формироваться бабочки.
— 1 июля 2005 года, — отвечаю я.
— Отлично, спасибо. — Каждое ее слово звучит официально и профессионально. — Ваши тесты на грипп и COVID дали отрицательный результат. Однако тест на беременность показал положительный результат. Вам нужно поговорить с гинекологом, чтобы выяснить, на каком сроке вы находитесь, и…
Я роняю телефон на колени. Медсестра продолжает говорить, но ее голос звучит так, будто она находится под водой.
— Кей? — Ксавьер наклоняется вперед, протягивая руку, чтобы коснуться края кровати. — Все в порядке?
Ничто и никогда больше не будет в порядке.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но мое зрение затуманивается, и черты его лица искажаются.
— Я… я… я беременна, — заикаюсь я. Мои губы с трудом выговаривают слова. Внутри меня нарастает паника, словно приливная волна, и мое тело реагирует раньше, чем разум успевает это осознать. — Меня сейчас стошнит.
Я вскакиваю с кровати и на нетвердых ногах бегу к двери. Когда я распахиваю ее, Кристин стоит по другую сторону и тянется к ручке.
Мой желудок переворачивается, угрожая расправой, если я прямо сейчас не найду туалет. Я протискиваюсь мимо своей лучшей подруги, игнорируя ее зов, когда на меня накатывает новая волна тошноты.
Желчь подступает к моему горлу, и я прикрываю рот рукой, когда бегу в конец коридора, где находится ванная. Позади меня кричит Кристин, но я не могу разобрать ее слов из-за рева в ушах.
Я врываюсь в дверь ванной, поскальзываясь на кафеле, и падаю на колени перед первой открытой кабинкой. Мой желудок сжимается, и меня тошнит; пастина и бульон вылетают изо рта, превращаясь в кашу. Слезы наворачиваются на глаза в равной степени от облегчения и страдания.
На одно долгое мгновение воцаряется тишина, и единственным звуком является мое тяжелое дыхание, эхом отражающееся от кафельных стен. Я беременна; не могу в это поверить.
— Что ты с ней сделал? — пронзает тишину голос Кристин, когда она направляется в ванную, сопровождаемая звуком тяжелых шагов.
— Почему ты всегда во всем винишь меня? — рычит Ксавьер.
Кристин раздраженно фыркает.
— Потому что обычно виноват ты. Почему бы тебе не взять на себя ответственность за свои действия?
Они входят в ванную, ссорясь, как брат с сестрой. Этого достаточно, чтобы заставить меня застонать:
— Прекратите. Вы оба. У меня из-за вас голова раскалывается.
— Ее, наверное, вырвало, потому что ее уже тошнит от твоего лица, — шепотом кричит ему Кристин. — Теперь ты счастлив?
— Знаешь, что сделало бы меня счастливым? Если бы Кей узнала о Никколо. Как насчет того, чтобы рассказать ей…
— Заткнись, — шипит она, обрывая его и бросая на меня косой взгляд, чтобы проверить, слушаю ли я. Когда я не реагирую, она яростно отвечает: — Между мной и Никколо ничего нет.
Я ненавижу их обоих. Сейчас у меня трудное время, а они спорят бог знает о чем, вместо того чтобы утешить меня. Они оба отстой.
— Эй? — жалуюсь я, лежа ничком на полу в ванной. — Не мог бы кто-нибудь из вас двоих сказать мне, где найти новых друзей? Таких, которые будут сочувствовать своей беременной подруге, а не игнорировать ее?
Кристин драматично ахает, прикрывая рот рукой.
— Прекрати, — шепчет она. — Ты не беременна.
Ксавьер улыбается ей, как кот, съевший канарейку.
— Она, конечно, беременна. Я же сказал тебе, что это не моя вина.
— Ты, — поворачивается она к нему, — вообще заткнись. Это твоя вина. Как, по-твоему, она оказалась в таком состоянии?
Он открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что она права; он — единственный мужчина, с которым у меня был секс. Ксавьер прищуривается и вызывающе скрещивает руки на груди.
— Да, ну, это не одно и то же, — сердито ворчит он.
Кристин резко оборачивается и смотрит на меня. Она морщит нос от отвращения, заметив, что я лежу на полу.
— Просто скажи слово, Кей.
— Какое слово? — Ксавьер делает шаг вперед, сбитый с толку. — О чем она говорит?
— Мы говорили об этом, — продолжает она. — Если тебе не нужен ребенок мистера Сумасшедшего, я отвезу тебя туда, куда захочешь.
Ксавьер сразу все понимает.
— Ты хочешь сделать аборт? —
