— Угу, — послушно выдохнула.
Тем временем, плавно крутанув руль, мужчина направил машину по шоссе к выезду из города. Родовое гнездо Зиминых находилось в уютном пригороде у леса, не так далеко от элитной застройки и легендарного имения Креспо.
“Интересно, а наш мистер Z, он же великий Креспо, тоже так говорил про свой многомиллионный дом? Проще сжечь, чем отстроить,” — подумала она, провожая взглядом указатель, ведущий как раз к выжившему в том пожаре зоопарку.
— Успокоилась? — удивился Захар.
— Нет. Просто в голову лезут идиотские мысли. Я тут подумала. Ты все обо мне знаешь, а я о тебе ничего.
— Спрашивай — отвечу, — пожал плечами мужчина.
— Любой вопрос?
— Да. Какой пожелаешь, даже самый каверзный.
— Ну хорошо.
Саша коварно прищурилась, делая вид, что придумывает очень-очень сложный вопрос, и чуть не хлопнула себя ладонью по лбу. Совсем дурная, он же на дорогу смотрит — спектакль не оценит.
С губ тут же сорвался самый простой, совсем несложный вопрос.
— Почему педиатр? Необычный выбор для мужчины.
— Это грустная история, — вопреки ожиданиям, Захар напрягся всем телом, но не перестал смотреть на дорогу. Кажется, Саша случайно сковырнула корку со старой раны или ей это только кажется?
Дальше мужчина не спешил говорить. Она сначала не хотела дожимать, бередить, а затем подумала вслух:
— Ты знаешь все мои грустные истории. Будет честно, если я узнаю твои.
Он задумался на несколько мгновений, коротко кивнул дороге, словно сам себе давал разрешение на этот разговор.
— Ты права, Саша. Прости, я не подумал о том, что надо больше рассказать о себе.
Он крутанул руль, делая резкий разворот прямо на пустой трассе.
— Что ты делаешь?
— Заедем в одно место. Мне тяжело отвечать на твой вопрос и вести машину. Я бы даже сказал, небезопасно.
Саша никогда не была в придорожных кафе. Они ассоциировались у нее с пропахшими машинным маслом дальнобойщиками, ползающими по котлетам мухами и грязными скатертями. Стоит ли говорить, что ей и в голову не могло прийти заехать в подобное место? А вот Захару пришло.
Вопреки ожиданиям, скатерти в кафе “Уют” были чистыми, а в просторном помещении умопомрачительно пахло свежей выпечкой. Саша невольно облизнулась. Токсикоз в этот раз прошел быстро, его место по праву заняло обжорство.
— Десять пирожков с мясом или двадцать? — поймав её плотоядный взгляд, рассмеялся Захар.
Он галантно выдвинул для неё стул, предлагая присесть за столик у окна. Его осанка, легкие движения и взгляд. Глупо, но Саша на мгновение почувствовала себя в дорогом ресторане, а фантазия сама дорисовала мужчине строгий серый костюм вместо неизменной клетчатой рубашки и джинсов.
— Сотню, не меньше, — улыбнулась она, присаживаясь.
— Марина Ивановна такие пирожки печет, что я ставлю на две, — подмигнул он, усаживаясь напротив.
Она не успела удивиться странным знакомствам Захара, как к ним подкатилась миловидная девушка с приличного размера животиком.
— Доброе утро, Захар Дмитриевич. Давно вас не было, — улыбнулась она, демонстрируя симпатичные ямочки на щеках.
— Да уж, — он кивнул за живот. — Сильно вырос.
— Так там двое, — рассмеялась она. — Представляете?
— Представляю, что тебе пора в декрет, — вопреки ожиданиям, мужчина слегка нахмурился. — Работа у тебя не для беременных.
— А я теперь только до обеда работаю, когда людей немного. На бизнес-ланч и до вечера приходит еще помощница. Не переживайте. — махнула она тонкой ручкой и тут заметила Сашу. — Ой, здравствуйте! Простите, впервые вижу нашего друга с женщиной, — бесхитростно выпалила официантка.
— Доболтаешься сейчас, Лизка! — раздался строгий крик из приоткрытого окна раздачи. Оттуда выглянула дородная женщина в косынке, из-под которой торчали седые спиральки кудрей. — Доброе утро, дорогие! Пирожки сегодня вкуснейшие с мясом, с повидлом, с капусткой. Еще гурьевская каша есть, прямо удалась сегодня. Как ждала вас!
Саша от такой встречи немного растерялась и переводила взгляд по очереди с Захара на официантку и женщину-повара. В животе призывно уркнуло, напоминая, что от нервов на завтрак она съела всего пару бутербродов, а тут такие запахи.
— Ну что? Пирожки? — улыбнулся мужчина, явно наслаждаясь её растерянностью.
— Ага.
— С чем? — тут же достала блокнот официантка и приготовилась записывать.
— С мясом, с повидлом, с капустой. Несите. Знаете, и кашу тоже несите.
Тут замерли все, а через мгновение грянул дружный смех.
— Хороший аппетит у вашей подруги, — хихикнула женщина с кухни.
Саше отчего-то стало неловко, и она буркнула, будто пытаясь защититься.
— Нормальный беременный аппетит.
С кафе снова повисло молчание, а после все как-то стразу засуетились.
— Ух ты! Поздравляю вас! — расцвела девушка Лиза. — Такое счастье! Мы уж думали Захар так и будет один жить. Вот Валентин Семенович узнает, обрадуется.
— Я вам сейчас еще чай заварю с травами, для беременных ну прям самое оно, целый комплекс витаминов! И пирожков побольше! — тут же оживилась женщина с кухни.
Захар же только посмеивался, и Саша поймала себя на мысли, что таким счастливым и расслабленным его никогда не видела.
Когда официантка укатилась принимать заказ, оставив их одних, Саша получила объяснение всему, что произошло.
— Хорошие люди. Когда мне плохо, я всегда приезжаю сюда перекусить. Секретное место. О нем знаешь только ты и мой лучший друг.
— Не боишься, что буду использовать это знание в своих целях? — хитро прищурилась она. — Теперь ты от меня не спрячешься.
— А я и не собираюсь от тебя прятаться. Никогда.
От пристального голубого взгляда по телу пробежали мурашки. Мужчина больше не смеялся, он говорил до болезненного искренне и в глазах было столько боли, что Саше на мгновение стало страшно, что же несет внутри себя этот человек. Какую тайну скрывает.
— Я на минутку отлучусь.
Саша осталась одна и смогла, наконец, выдохнуть. Но жизнь не дала передышки, к ней с заказом подошла Лиза и тихо шепнула, опуская на стол тарелку с пирожками.
— Он очень хороший человек. Хоть иногда и без гроша в кармане, но человек точно хороший. Не бросайте его. Когда он одинокий, это немного страшно.
— Почему страшно?
— Сама не знаю. Взгляд такой, будто он хочет заморозить весь мир, а потом разбить и собрать из осколков слово “вечность”. Когда он приходил к нам первые разы, я его очень боялась. Потом он оттаял, конечно, но не до конца.
