– Давайте сюда наши лежанки перетащим. Отавиу сможет удобнее устроиться, – предложил американец.
Иногда прямо стукнуть его хочется за сердобольность!
– Нет-нет, – возразил Ферран, предпринимая новую, уже более успешную попытку подняться. Пока на четвереньки. На штанине проступило бурое пятнышко крови. – Давайте пойдем навстречу.
Он поднялся, изображая готовность двигаться навстречу спасителям.
– Сможешь идти? – уточнил Додсон.
– Конечно, – твердо ответил несломленный коварным укусом колумбиец и, прихрамывая, сделал пару неровных шагов. – А то вдруг хозяева поля объявятся.
– И это хорошо, – согласился Эндрю. – Мы же должны заплатить им за ущерб.
– Конечно-конечно, обязательно заплатим. Потом, когда приедем. Приедем и заплатим, – закивал колумбиец.
«Маньяна, транкила!» Между строк читалось: «Раз вы такие благородные, платите. Без меня».
– Я просто боюсь, вдруг эта тварь всё же ядовита, – продолжал он. – Пойдем. Может, на нормальную трассу выйдем. Или до какой-нибудь деревни. А там и попутку поймаем. Нам с Келли в Вилья-де-Лейва нужно, правда? – он посмотрел в сторону блондинки.
Меня передернуло от этого «мы». Это я с Келли – «мы». А ты, коломбиано99 черномордый, с ней и рядом не стоял, понял?
Я тоже перевел взгляд на блондинку. Она, как обычно, отмалчивалась. Я вспомнил: она вообще старалась держаться подальше от обсуждений, позволяя мужчинам самим принимать решения. И вмешивалась только тогда, когда это было жизненно необходимо. Очень полезное качество для европейской женщины. Но редкое. Почти ископаемое. Наверное, поэтому у меня и создалось впечатление о ней, как о недалекой блондинке. Будто ей сказать нечего. А она просто не тратит силы на сотрясание воздуха, когда правильные, с ее точки зрения, решения и так примут. И остается, с точки зрения мужчин, такая вся нежная, слабая и беззащитная. И недалекая.
– Мне очень нужно в Вилья-де-Лейва, – подтвердила француженка. – И как можно скорее. А куда нас отвезут?
Это вопрос.
Я открыл карту и запустил определение геолокации. До ближайшего города было километров восемьдесят. Но ближайших городов было три. Вилья-де-Лейва был одним из них, хотя расстояние до него было немногим больше, чем до двух других. Но на автомобиле плюс-минус пять километров – погоды не делает.
– Думаю, что в связи с авиакатастрофой будет расследование, – произнес я вслух. – Поэтому нам пока лучше устроиться в одном городе. Я не возражаю против Вилья-де-Лейва, – и посмотрел на Додсона.
– Я как все! – радостно заулыбался тот. – Даже приятно будет еще какое-то время провести вместе.
Мне оставалось только связаться с Мануэлем и внести коррективы. Тот, как водится, мне обрадовался, и, наверное, уже сообщил о моем воскрешении всем вышестоящим, но бурной деятельности по нашему вызволению развивать не торопился. «Маньяна, транкила!». Я намекнул, что оплачу машину из своего кармана, и коллега внезапно воспылал энтузиазмом. Но его энтузиазма мало. Мануэль сейчас в Тунхе. А ему нужно поднять на ноги такого же неторопливого водилу в Вилья-де-Лейва.
Остальные терпеливо наблюдали за моей перепиской.
– Я всё уладил, – заверил спутников я.
Хотя вовсе не был в этом уверен. Даже деньги – не гарантия, что в Колумбии ради тебя кто-то оторвет драгоценную задницу от любимого кресла. Но я надеялся. В конце концов, Отавиу прав. Можно отдать их и водителю попутки. Лично я был за то, чтобы идти. Меня трясло от близости нормальных, человеческих условий, и я готов был к ним идти, бежать, ползти – если это приблизит миг встречи.
Через полтора часа мы добрались до небольшой деревеньки и совершили набег на продуктовый магазин. Еще через полчаса нас подхватил там отправленный Мануэлем водитель. По разбитым колумбийским серпантинам восемьдесят километров за два часа – это мировой рекорд100. Приятель скинул, что обещал премию за скорость. За мои деньги-то что не пообещать… Но я был не в обиде. Отавиу загрузился на переднее сиденье к шоферу, и их диалог не прекращался ни на минуту в течение всей дороги. Эндрю, Келли и я втиснулись сзади. Тесновато, но однозначно лучше, чем общественным транспортом101. Через час мы вышли на нормальное покрытие, и блондинку перестало забрасывать на меня на каждой яме. Жаль, что в Колумбии занялись дорожным строительством…
Так как руки и зубы трястись перестали, я залез через телефон на сайт бронирования. Отавиу сразу сказал, что будет жить у родственников. Я боялся, что Келли тоже откажется, но она, напротив, выразила желание участвовать в выборе отеля. Эндрю заявил, что он не привередлив, если в номере есть Интернет и ванная с горячей водой. И цены разумные. Я хмыкнул. В Колумбии нужно очень постараться, чтобы найти неразумные, по европейским меркам, цены.
Мы какое-то время спорили с Келли на предмет необходимости бассейна и вида из окна. Мне было всё равно, где жить. Просто нравилось строить совместные планы. Было в этом что-то интимное.
– О, а сейчас мы будем проезжать мимо парка Монкира, известного как Эль-Инфернито102, – Келли перегнулась через меня к окну, щекоча волосами нос.
Я чихнул.
– «Инфернито», – хмыкнул американец. – Там привидения водятся?
– Нет, там члены стоят, – радостно заявила блондинка. – Много огромных каменных членов.
– Келли, тебе что, наших членов мало? – обернулся Отавиу.
Эндрю тихо хрюкнул.
– Но они же каменные, – пояснил он колумбийцу.
– И огромные, – значительно поддержал его я.
– Ну вас. – Блондинка сложила руки на груди. – Нет в вас тяги к высокому!
– Да, я – низменное существо, – признался я. – К высоким каменным членам меня не тянет совершенно.
Отиву и Эндрю поддержали меня хохотом.
Келли надулась, как мышь на крупу.
Вскоре впереди показались постройки Велья-де-Лейва. Я надеялся, что француженка обрадуется. Но, увы, печальное выражение не покинуло ее лица.
______________________________________
99 - Коломбиано – наименование жителя страны на испанском.
100 - Дороги Колумбии не уступают российским. Гугл-карта подскажет вам, что 100 км в районе действия данной главы займет от 3,5 до 4,5 часа на автомобиле.
101 - Общественный транспорт в Колумбии похож на бочку не первой свежести, набитую селедкой внутри, сверху и с боков.
102 - Археологический парк Монкира – памятник, в котором выставлены каменные члены. Это правда. Это творчество народов, проживавших на территории Колумбии в эпоху до муисков. «Эль-Инфернито» его назвали испанские священники, поскольку видели в нем дьявольский умысел. Многие члены были разрушены, а некоторые (не пропадать же добру камню) уложены в фундаменты местных соборов.
