накачал надувную лодчонку, на которой мы обычно добирались с «Орилин» на берег. Вначале он привязал лодку к корме яхты. Потом мы вместе спустили на воду наш надувной плот из водо- и воздухонепроницаемой ткани.
2-й день. Ни суденышка на горизонте. Морис и я попеременно гребем на надувной лодке; плот мы взяли на буксир. Морис с помощью секстана определил, что мы потерпели крушение где-то между побережьем Эквадора и Галапагосскими островами. Морис рассчитывает добраться до этих островов.
Мы составили название нашей яхты из своих собственных имен Морис и Мэрилин. Она должна была принести нам счастье, за которым мы отправились из Англии в Новую Зеландию, счастье, которого надеялись достичь, начав жизнь заново в другом полушарии Земли.
Долгих восемь лет мы копили деньги, отказывая себе во всем. Морис работал наборщиком в типографии, я — в одном из финансовых ведомств. Детей у нас не было, особого имущества тоже. В яхту, которая должна была перенести нас в Новую Зеландию, мы вложили все наше состояние. Мы вовсе не чудаки, а вполне нормальные люди, решившие начать новую жизнь в ином мире, потому что старый был слишком недобр к нам.
5-й день. Уже четыре ночи мы в океане. Грести перестали. Это бессмысленно. Плывем по течению. По расчетам Мориса, нас несет к островам Галапагос (или мимо них, думаю я). От беспокойных мыслей спать не могу. Сегодня вечером лодку резко качнуло, плот начал поворачиваться из стороны в сторону. Утром мы обнаружили, что между лодкой и плотом в канате запуталась огромная черепаха.
6-й день. Из листков своего блокнота я сделала домино. Играем часами. Тщательно вглядываемся в горизонт, но океан пустынен. На газовой горелке разогреваем банку мясных консервов. Газа осталось на 20 минут. Морис задумчиво произносит: «Вдохнув этот газ, можно было бы, наверное, умереть...».
Течение сносит нас к северу от островов Галапагос в открытый океан. Мы в отчаянии. Грести против течения и ветра очень трудно. Запасы консервов быстро истощаются. За всю неделю мы не видели ни одного корабля. Постепенно начинаю понимать, насколько безнадежно наше положение. Помощи ждать неоткуда. Рации у нас нет. Никто нас не найдет...
8-й день. В 9 часов утра Морис как бы между прочим говорит мне: «Дорогая, ты не пугайся, но, кажется, на горизонте появилось какое-то судно». Я тоже увидела его. Но подойдет ли оно к нам? Корабль приближается, уже можно его рассмотреть. Морис подготавливает один из сигнальных факелов и зажигает его. Но судно проплывает мимо. Они не заметили нас. Нервы Мориса сдают, он рыдает.
14-й день. Кончились мясные консервы. Приходится переходить на морскую пищу. Рано утром Морис садится в лодку и плывет в ней рядом с плотом. Наконец, между лодкой и плотом оказывается черепаха. Мы хватаем ее за плавник и бросаем в лодку. Перехожу к Морису. Он держит черепаху. Я сжимаю голову черепахи, чтобы она не втянула ее в панцирь, и перерезаю черепахе горло. Это ужасно!
Заставляем себя съесть сырое черепашье мясо. У него странный вкус. Но Морис уверяет, что оно богато белками, и это придаст нам силы.
32-й день. У Мориса начался период депрессии.
Я стала опасаться за его рассудок. Пытаюсь подбодрить его. Сделала карты из листков блокнота и настояла, чтобы он научил меня играть в бридж. Играем сотую, нет, тысячную партию в домино и карты.
35-й день. В который раз просматриваю аптечку. Никак не могу найти снотворное. Если бы оно у меня было, я бы растворила его в питьевой воде. Морис ничего бы не заметил и смог бы заснуть. Я тоже, ... лучше навсегда.
48-й день. Рассуждаем о смерти. Если просто прекратить есть и пить, то это ускорило бы наш конец. Прогоняю эту мысль и завожу речь о постройке «Орилин II», хотя мечта эта несбыточна.
53-й день. Тревожат акулы. Их привлекают отходы пищи. Сегодня около полудня одна крупная акула наскочила на нашу лодку. Мы стали бить по чудовищу веслами. Ярость придает нам силы и заставляет забыть страх перед страшными зубами. Наконец, акула, «удивленная» таким приемом, поворачивает назад.
55-й день. Полдень. Сидим в палатке. Вдруг сильный толчок. В палатку проникает вода. Оказывается меч-рыба распорола дно плота. Если немедленно не ликвидировать повреждение, плот потонет. Реагируем так быстро, насколько позволяют силы. Часть снаряжения переносим в лодку, чтобы облегчить плот и освободить место для ремонта. Если мы не спасем его, то будем вынуждены перейти в надувную лодку. А это означало бы конец. Мы лишились бы крыши над головой и не смогли бы защищаться от палящего солнца. Через час заканчиваем ремонт, но вскоре замечаем, что вода продолжает просачиваться. Плот намокает, но не тонет.
58-й день. Всю ночь льет дождь. Сидим по пояс в воде и дрожим от холода. Нестерпимо хочется есть. Если мы умрем, то не от жажды.
66-й день. Невыносимо жарко. Сегодня обязательно должно появиться судно... Хотя бы в честь дня рождения моей мамы. Половина седьмого вечера. На горизонте действительно какое-то судно! Размахиваем руками, но оно опять проходит мимо нас на север.
79-й день. Сегодня поймали первую птицу размером с утку. Прежде чем мы свернули ей шею, она сильно исклевала нам руки. Убивать, чтобы жить! Ничего другого нам не остается.
94-й день. Уже три месяца нас носит по Тихому океану. Этого не вынесет ни один человек. Хотя нет, это не так! Человек выдержит, и мы — живое доказательство этого. Морис и я.
95-й день. Надвигается шторм. Морис ловит с лодки рыбу. Если такая погода простоит несколько дней, мы не сможем добывать пищу.
Шторм налетает неожиданно. Таких волн мы еще не видели. Морис теперь не сможет перебраться из лодки на плот. Он крепко ухватился за ее борта. Меня тоже бросает из стороны в сторону. При каждом прикосновении к стенкам палатки я ощущаю сильную боль. Мои взгляды устремлены на лодку. Морис! Боже мой! Нас захлестывает волна высотой с дом. Ничего не видно. Когда волна проходит, я вижу, что лодка перевернута. Морис исчез. В первый момент я подумала, что все кончено. Но вдруг увидела в воде его голову. Он держался за борт лодки. Мне удалось подтянуть ее к плоту.
96-й день. Во время шторма пропали наши «рыболовные принадлежности». Как же теперь ловить рыбу? Я разработала новый метод. Из большой пустой фляги мы соорудили нечто
