— Не делайте, не стоит, — жестко перебил его Турецкий. — Я ставлю вопрос конкретно: сколько? И за что именно вы собираетесь мне предложить указанную сумму? Закрыть дело? Спустить на тормозах? Посоветовать германским коллегам не мараться с российскими отморозками? Но они же меня не послушаются. У них с законом гораздо строже, чем у нас. Так что, любезнейший?
— Если вы говорите искренне, то мне это нравится. И я думаю, мы с вами все-таки сумеем договориться. А вы сами можете назвать мне сумму, которая бы вас устроила? И чтоб больше, как вы заметили, никто в России не захотел мараться? А с этими, местными, мы уж как-нибудь сами договоримся.
— Могу, но дорого. Не потянете.
— Кто знает! — усмехнулся юрист.
— Я знаю. Не так давно лишь за то, чтоб я просто переменил место службы, мне предлагали полмиллиона «зеленых». Просто ушел из Генеральной прокуратуры, понимаете? В любую частную структуру. И в некоторых из них мне уже загодя златые горы сулили, только б согласился. А у вас такое грандиозное дело! И счет наверняка на миллиарды. Нет, тут мелочевкой не обойдемся. Да и друзья отсоветуют.
— На «лимон» намекаете, уважаемый? — иронически хмыкнул Алексей Митрофанович.
— На десять, любезнейший, — чуть наклоняясь к юристу, негромко поправил Турецкий. — И, поверьте, никак не меньше. Кому-то ж ведь все равно придется мараться. Так что назовем... моральной компенсацией.
Юрист посмотрел на него как на сумасшедшего. Но промолчал, пожал плечами, наконец заметил:
— Я не уполномочен, но... отчего же, передам.
— Я, между прочим, мог бы и сам передать. Продиктуйте номер телефона и...
— А вот этого — не могу, нет.
— Да, не положено, понимаю. И сочувствую. Ну что ж, благодарю за компанию, за приглашение на ужин. Было вкусно. Спокойной ночи. — Турецкий поднялся, вытер рот салфеткой, бросил ее на стол и снова наклонился к юристу: —А когда будете разговаривать, передайте, что меня крайне заинтересовал след его «черной вдовы». Так прямо и скажите, он поймет.
— Постойте! — Юрист нахмурился, не понимая смысла сказанного. — Это кто такая, шахидка, что ли?
— Шахидка? Интересный у вас ход мыслей. Нет, я про марку мотоцикла, «блэк видоу» называется,- «черная вдова». А касательно шахидки... Если вы прослеживаете здесь еще и такую связь, то отчего же? Но не будем пока слишком усложнять, проводить рискованные для вашего босса параллели...
И Александр Борисович взглянул на часы, присвистнул — однако! — и, отвесив легкий, почти небрежный поклон, отправился в свой номер. У выхода из бара обернулся. Юрист, низко склонившись над своей тарелкой, быстро жевал, словно наверстывая упущенное.
«Мелкие людишки, — подумал Александр Борисович. — А на «вдову-то» ишь ты как отреагировал! Во всяком случае, теперь у Вампира не должно остаться сомнений, что на его след вышли совершенно точно. И с разных сторон. Какие бы оправдания для себя он ни придумывал. И он либо окончательно постарается залечь на дно, либо, подобно любому агрессивному шизоиду, предпримет крайние меры, чтобы избавиться от того, кто угрожает его всемогущей личности. А кто ему угрожает? А ведь это мы ему угрожаем, Александр Борисович! Иначе за каким хреном оказался бы здесь господин «доверенный юрист» Алексей Митрофанович? Вот и проверим на деле, насколько прав был старик Ганнушкин с его пограничными состояниями».
4
Пока Александр Борисович размышлял над способами выманить Вампира из его убежища, засветить, хотя бы на мгновение, место своего пребывания, «питерская» бригада под руководством Константина Дмитриевича Меркулова вела свой поиск по двум направлениям.
Владимир Поремский изучал окружение балерины Волковой, чтобы выяснить, где, когда, при каких обстоятельствах произошло знакомство Светланы сперва с Масленниковым, а затем и с Нестеровым. Ну и что этому всему сопутствовало.
А Виктор Петрович Гоголев с оперативниками управления уголовного розыска и Федеральной службы безопасности тщательно прочесывал район Петергофского шоссе, где произошла «устрашающая акция», как ее с чьей-то легкой руки стали называть все причастные к данному делу. В самом деле, никому из оперативного состава почему-то и в голову не приходило, что то происшествие было действительно попыткой покушения на двоих президентов крупнейших государств мира. Полкило пластита — это немало, конечно, но и не то количество взрывчатки, которое гарантировало бы безусловный успех акции.
Однако что ни говори, а сама носительница взрывчатки погибла. Так кто же она и откуда? Ответив на такой «простенький» вопрос, можно было пытаться вычислить заказчика. А без этого остальные попытки установить истину выглядели тыканьем пальцем в небо. Меркулов же требовал глядеть в корень, а не в заоблачные выси.
«Добро и зло враждуют, мир в огне. А что же небо? Небо — в стороне...» — с видом мудреца цитировал он Омара Хайяма. А раз так, неча, мол, и башку зря задирать, наша работа — на земле. Гляди под ноги...
Вот и вернулись к началу.
Гоголев, как старый (относительно, конечно) и достаточно опытный сыщик, исходил из того, что появление «шахидки» (будем пока так ее называть — условно) не могло оказаться здесь случайным. Нет, маршрут следования президентского кортежа наверняка какому- то заинтересованному лицу был известен заранее. И точка «встречи» была тоже выбрана не случайно. Насыпь, дамба, дома недалеко, значит, и любопытные жители не исключены, как ты их ни отгоняй от «ответственной» трассы. Да и охрану через каждые пять метров не поставишь, просто народу не хватит. Там — двое, напротив — трое, все как обычно, никаких особых исключений. Через двадцать—тридцать метров — следующая группа. Трасса длинная, охраны требуется много, поэтому задействованы все имеющиеся в наличии милицейские силы. Ну в городе — поважнее, может, и старшие офицеры, а на загородной трассе — попроще, рядовой и сержантский состав. Откуда женщина-милиционер? Да мало ли! Выгнали наружу всех, вплоть до работников паспортных столов, вот и весь разговор. Они что, разве всем поголовно известны, эти тихие сотрудницы многочисленных отделений и отделов внутренних дел? Наверняка при подготовке акции и исходили из этих соображений.
Кстати, именно сержант Новиченко оказался единственным, кто обратил внимание на женщину — капитана милиции. Он-то — местный, а ее вспомнить не мог, хотя как будто что-то знакомое в ее лице мелькнуло. Вот и куртка на ней была повседневная, хотя приказали надеть парадную форму. Но он обратил внимание лишь потому, что была не из местных, а вовсе не потому, что вышла к трассе. Л в самом деле, кто такая? Ведь задал же себе такой вопрос? Задал, получается. И как ответил? Подошел и спросил: «Товарищ капитан, вы откуда? В документики ваши можно взглянуть?» Это совсем неважно, что «товарищ капитан» вполне могла послать сержанта куда подальше. Нет, то-то и оно, что и не подошел, и не спросил, а сам себя успокоил: «Небось из детской комнаты милиции. Или из этих... из полиции нравов. Вроде видел, а где их всех упомнить!» А тут ка-ак рвануло!!
