минуту Сутягин понял, почему так низок балл, выставленный ему куратором в юбке — психологический прессинг был лишь увертюрой. Либретто — суть задание — последовало незамедлительно и включало:
— вопросы по модернизации истребителей МиГ-29 СМТ и Су-27;
— вопросы по модернизации системы ПВО и ПРО России;
— вопросы по схеме противотанковой обороны пограничных с Прибалтикой областей Российской Федерации.
Кроме того, усилия Сутягина должны быть направлены на выяснение причин возникших разногласий между министром обороны Сергеевым и начальником Генштаба Квашниным, а также на определение реакции высших офицеров российской армии на изменения в структуре Министерства обороны России.
И что вы думаете? Любимец российских правозащитников Сутягин задание выполнил! Вот только «гнусные душители свободы и демократии» из ФСБ не дали ему отчитаться перед хозяевами на запланированной явке. Она должна была состояться в Риме 28 октября 1999 года, то есть на следующий после задержания «чистого ученого» на калужском вокзале день.
Распорядок дел иудиных
Время «чистого ученого» Сутягина было расписано поминутно на все три дня его пребывания за границей.
В первый день — оценка покупателями похищенных у России секретов.
Тщательный инструктаж — суть подстрекательство к краже российских государственных и военных тайн — во второй.
Ну и, наконец, на третий — вручение тридцати сребреников.
На практике было так.
В пятницу Сутягин вселялся в оплаченные Надей Локк апартаменты отеля в столице третьей страны, ну, скажем, в пражском «Палас-Отеле». В тот же день его дотошно опрашивали по темам, которые ему были вменены для проработки на предыдущей явке.
В субботу представленная Сутягиным информация перепроверялась через возможности англо-американских спецслужб: дипломатические, агентурные, военные, технические и т. д.
На третий день, в воскресенье, формулировалось задание, и обсуждались пути его выполнения. Наконец, перед самым убытием Сутягина «упаковывали» — выдавали вознаграждение за выполненную работу. Сумма — как правило, то были английские фунты стерлингов — зависела от ценности и объема добытых им сведений.
Впоследствии это обстоятельство помогло следствию сформировать доказательную базу о получении «чистым ученым» платы за преступные деяния — в таможенных декларациях он указывал, округляя до тысячи, ввозимую в Россию иностранную валюту.
Дискуссия — метод выведывания секретов
Благодаря недобросовестным российским журналистам в нашем обществе существует заблуждение, что Сутягин — кабинетный ученый, «книжный червь», который всё свое рабочее и свободное время посвящал исключительно работе с политической, военной, технической и другой специальной литературой. Как бы не так!
Сутягин по собственной инициативе посещал режимные объекты, что отнюдь не входило в его должностные обязанности. И денег за это не получал. Во всяком случае, из российской казны. Хотя это было вполне допустимо для обеих сторон. Более того, на необходимость официального оформления лекций ему не раз указывало руководство Института.
Так, например, он читал лекции по военной политике США и договорам СНВ и ПРО в Центре переподготовки ракетчиков имени Петра Великого и еще в десятке подобных заведений.
Лекции «чистый ученый» проводил в форме доверительной беседы — слушатели задавали вопросы, он на них отвечал, встречно задавая свои. В конце устраивал дискуссии, в ходе которых, сопоставляя данные по американскому и российскому вооружению, получал от слушателей интересующие его сведения.
Как? А просто! Доверчивые слушатели зачастую подкрепляли свою аргументацию совершенно секретными данными. Этого было достаточно, чтобы Сутягин, опытный аналитик, инженер-физик, обладающий феноменальной памятью, мог легко вникнуть в реальное положение дел в интересующей его военной области.
К примеру, одна из тем, которую он настойчиво выведывал на секретном ядерном объекте в Обнинске, где проходили переподготовку офицеры атомных подводных лодок, это уязвимые места российских АПЛ.
…Пользуясь развалом системы допусков, Сутягин, как уже было отмечено, на секретные объекты проникал инициативно, — используя личные знакомства с офицерами, а те, думая, что имеют дело с сотрудником ГРУ или СВР, охотно приглашали его.
Ничего не скажешь — умел «Книжник» завернуть воздушный шарик в яркую упаковку — подать себя в том амплуа, которое тешило самолюбие его контрагентов. Вдобавок козырял набором фотографий, где он позировал с известными военачальниками. С показной небрежностью рассказывал, как в составе военных делегаций выезжал в США и в другие заморские страны.
Вопросы слушателям своих лекций Сутягин задавал так, чтобы вызвать их на откровенность. Сопоставлял: «у нас» — «у них». Это называется добыть секретную информацию методом выведывания. Именно таким способом он пытался заполучить данные о проекте «АПЛ-705» — о гидроакустике на наших атомных субмаринах. Или: как удается совместить разнородные металлы на судне, в том числе на атомных подводных лодках.
Ну, как жить без ответов на эти вопросы «чистому ученому»? Нет, без них он обнищает, а то и погибнет безвозвратно. Во всяком случае в глазах своих заморских кураторов!
…Практиковал Сутягин и такой психологический прием: в ходе лекции намеренно принижал достоинства нашей техники и, услышав в ответ: «Ну нет, у нас не так уж плохо!» — тут же спрашивал: «А в чем конкретно лучше?»
Когда один из слушателей вполне резонно заметил: «А вам-то это зачем?» — Сутягин, почувствовав опасность, ответил, что, дескать, это нужно для обмена информацией с коллегами — и поспешил перевести разговор на другую тему.
Этот эпизод впоследствии стал достоянием сначала местного Особого отдела (военная контрразведка), а потом центрального аппарата ФСБ, после чего и было заведено дело оперативной разработки «Книжник».
Вот оценка, которую один слушатель из Обнинска дал методу ведения лекций Сутягиным: «Этот парень больше собирает информации, чем даёт».
Анализ лекций, которые проводил Сутягин на различных объектах Министерства обороны РФ, показал, что его интерес к секретам безграничен — от ВМФ до авиации и ПВО, включая комплексы С-300, самолеты марки «Су» и его модификаций.
Ой, дурят нашего брата шпиона, ой, дурят!
«Книжник» прекрасно отдавал себе отчет о характере своей деятельности и о том, какая роль предназначена ему в тандеме Сутягин — Локк. Однажды — это было на явке всё в том же Будапеште — он обратил внимание Нади на противоречие: его, дескать, Шон Кидд заверял о работе на «некие страховые фонды» в качестве потребителей информации, а оказалось…
Нет, он не собирался доказывать Наде, что он — не мальчик, «подающий мячи на поле», а самодостаточная личность. И о «противоречии» говорил не для того, чтобы «прищучить» куратора-благодетельницу. Отнюдь! В его планы не входило убеждать ее, что он давно понял, что вовлечен в шпионский промысел, что за Надей стоят серьезные люди из уважаемых ведомств, и неважно — ЦРУ это или СИС.
О «противоречии» он заикнулся с одной целью —
