них и так мало еды и воды, а поскольку придется еще и вам выделять часть воды и еды из того небольшого количества, своим появлением вы только ухудшите их положение. Вы так не думаете?
— Не думаю! — резко возразила она. — Вы же знаете, что у меня есть этакий пространственный карман, в котором я могу переместить некоторое количество вещей.
— Вы сможете переместить несколько десять мешков муки, с полсотни мясных туш? — насмешливо спросил он, поскольку помнил, как Элида говорила о совсем небольшом количестве предметов, что способна унести с собой. От его слов она сникла, но потом радостно сказала.
— Я могу взять с собой достаточное количество магический артефактов, например, магические сумки, в которые можно положить в десять раз больший объем вещей, чем они сами, и таких сумок я могу взять… — она подумала-подумала, — много! — Вот теперь Рэннет посмотрел на нее совсем по-другому. Теперь он вскочил с кресла и принялся мерить комнату шагами, не то подсчитывая что-то, не то раздумывая о чем-то.
— Элида, а какое максимальное количество таких сумок вы можете взять с собой? — неожиданно спросил он. Элида растерялась, поскольку еще не подсчитывала тот объем предметов, что теперь могла брать с собой. Она вспомнила слова отца, что с каждой смертью объем увеличивается в десять раз. Умерев в теле Кати, она смогла забрать предметов, умещающихся, примерно, в мяч среднего размера. Умерев в убежище отца, этот объем увеличился в десять раз, погибнув в теле Нины, она, получается, может взять с собой объем, составляющий около ста мячей, ну может чуть меньше. Говорить Рэннету о мячах она не стала, перевела этот объем в нечто более для него доступное.
— Примерно тридцать ведер, — после некоторого раздумья сказала она.
— Значит, тридцать сумок — тридцать мешков, — быстро пересчитал он. — Мало! Их двадцать человек, надо продержаться несколько месяцев…
— Несколько месяцев? — ахнула Элида. — Я думала счет идет на недели.
— Ну я говорю о самом худшем варианте, — объяснил Рэннет.
— Тридцать мешков лучше, чем ничего, — со злостью сказала она, уже понимая, что Рэннет не будет ей помогать добраться до Энгора, так и случилось.
— Нет, Элида, — мягко сказал мужчина, — я не позволю вам совершить такую глупость. Вы погибнете вместе с ними страшной, мучительной смертью, но если они воины и знали на что шли, то вы…
— Погибнуть! — ахнула она, озаренная новой идеей. — Ну, конечно! Мне надо погибнуть, потом вернуться, то есть погибнуть еще раз, и тогда я столько всего смогу взять с собой, что хватит на год, а может быть еще больше!
— Даже не думайте! — Рэннет мгновенно схватил ее за плечи и встряхнул несколько раз, очевидно, с намерением вытряхнуть из ее глупой головы подобные мысли. Но Элида лишь упрямо сжала губы, всем своим видом показывая, что она поступит так, как считает нужным. — Элида не смейте этого делать!
— Лорд Рэннет, у меня в запасе еще пять жизней! — торжественно сказала она.
— Не пять, а три, — поправил ее Рэннет, — и то, это при условии, что у вас изначально их было девять. Но вы же сами говорили, что жизней может быть и меньше.
— Почему три? — удивилась Элида. — Я только два раза перемещалась в тот Мир.
— Потому что самый первый раз, когда вы погибли, утонув в озере вы не помните, — грустно сказал Рэннет. — Вы были совсем малы, по-моему, вам было три года. Когда вы вернулись в свое тело, то вы держали вот этот предмет. — С этими словами Рэннет протянул ей крестик.
— Крестильный крестик, — помертвевшими губами сказала Элида и на какую-то секунду перед ней мелькнула воспоминание: мама, вложила крест в ее ручку, и плача, просила повторять за ней слова молитвы.
— Теперь вы понимаете, как глупо и опрометчиво собирались поступить? Вполне вероятно, что больше вы бы никогда не смогли вернуться назад. — Рэннет внимательно посмотрел на девушку, не вполне уверенный, что полностью переубедил ее и на всякий случай, чтобы уж точно она не совершила никакой глупости добавил. — К тому же вы не смогли переместиться к Лоуту, даже с помощью браслета. Он, действительно снял его и положил в стол в своем кабинете. Я лично это видел. Если вы мне не верите — можете убедиться в этом сами, не сомневаюсь, что он и сейчас там лежит. — От этих слов Элида сникла, но потом подозрительно спросила:
— Зачем же вы подсчитывали количество мешков, что я могла бы с собою взять?
— Элида, я тоже хочу спасти Энгора, и тоже хватаюсь даже за соломинку, — он больше ничего не добавил, но Элида почувствовала, что он еще что-то не договаривает.
— Вы мне что-то недоговариваете! — со внезапно вспыхнувшим гневом закричала она. — Говорите все как есть, или я…
— Элида, Энгор знал, что идет на смерть, когда его отрядом порталом переправляли в эту крепость. Мы с ним вдвоем все подсчитали, все обсудили, но какие бы варианты мы не придумывали — результат был один — смерть.
— Так зачем ему нужно было тащится в эту проклятую крепость?! — чуть не в истерике закричала она.
— Это было нужно не ему, а нашей стране, — тихо сказал Рэннет, — поэтому никого другого я не мог туда послать. С ним отправились только добровольцы, хорошо осознающие, что их ожидает… — Рэннет замолчал, поскольку выражение лица Элиды поразило его. Она широко открытыми глазами смотрела, словно в пустоту, и вдруг сказала едва слышно:
— Энгор уходил на смерть, знал, что он больше никогда не вернется, и он не попрощался со мной, не удосужился хотя бы в последний раз на меня взглянуть! — Она с тоской посмотрела на Рэннета. — Он ведь меня вообще не любит, — то ли спрашивая, то ли утверждая сказала она. — Совсем-совсем, ни капельки, ни даже самой крошечной капельки. — Рэннет прижал ее к себе, хотя это было вопиющим нарушением всех приличий, но Элиде в этот момент было не до этикета.
Ч. 3 Гл. 5
Глава 5
Оставшись одна, Элида чувствовала себя настолько опустошенной, настолько измотанной, но самым страшным чувством было то, что она ощущала, что Энгор словно предал ее. Она пыталась поставить себя на его место.
