class="p1">Вскоре в приёмной появилась Туманова. Раскрасневшаяся и счастливая, она сообщила Миндаугасу, что настолько довольна их работой, что кроме оплаты по договору готова выплатить им премию.
– Премию мы возьмём натурой, – отшутился Морис.
Но Клара Львовна, не поняв, что он имеет в виду, уставилась на него удивлённым взглядом.
– Кларочка! Не обольщайся, – рассмеялся её бойфренд. – Он говорит о моих пирожках с ливером.
– Спелись, голубчики, – усмехнулась Туманова.
– А как же, – подмигнул ей Ларин, – у нас свои мальчиковые секреты.
Когда все бумаги были подписаны, а расчёты завершены, из кабинета вышла Мирослава и пригласила всех к чаю в столовую.
– Я хоть и выпил уже две чашки, – нарочито серьёзно заявил Ларин, – но приглашение принимаю, а ты, Кларочка? – посмотрел он на Клару Львовну.
– Не могу же я тебя здесь оставить одного, – улыбнулась она.
– И то верно, я у тебя особо ценный кадр.
Морис решил, что потчевать гостей одним чаем как-то не по-русски, и накрыл стол для полноценного обеда. Борщ, правда, был приготовлен по-литовски, а карп запечён по-польски, что никак не сказалось на отменном аппетите гостей. К чаю были поданы ватрушки с малиновым вареньем, с курагой и с творогом.
После завершения обеда Клара Львовна не удержалась и поведала детективам, что Влад Шафардин порывался вернуть ей деньги, потраченные на адвоката и детектива.
– А вы? – спросил Морис.
– Мы возмутились! – воскликнула Туманова и, обернувшись к своему спутнику, потребовала от него подтверждения: – Правда, Славочка?
– Совершенно верно, – подтвердил Ларин.
– Клара Львовна, – шутливо проговорила Мирослава, – я думаю, что вы не прогадали.
– То есть?
– Теперь, как я думаю, Владу достанется половина «Млечного пути».
– Правда? – удивился Святослав Юрьевич.
– Я почти уверена в этом, так что, как мне кажется, Кларе Львовне больше не придётся тратить деньги на украшения.
– Ну, предположим, что в основном на них тратился я, – скромно потупил взор Ларин, – так что я весь в предвкушении сокращения затрат на любимую женщину.
Туманова сделала вид, что обиделась.
– Шучу, Кларочка, шучу! – воскликнул хозяин «Честного слова».
– Вы бы лучше женились на ней, – вырвалось у Мориса. – Извините, – тотчас пробормотал он.
– Ничего подобного! Не извиняйтесь! Пусть люди знают, что я ей сто раз предлагал расписаться. А эта коварная женщина отговаривается вопросом: «Славик, а разве нам так плохо?» Я соглашаюсь, что хорошо. Но вот теперь настаиваю!
– Слав, мы дома поговорим об этом.
– Вот видите? – с деланым негодованием спросил Ларин у детективов.
– Видим, – закивала Мирослава, – но мы приложим все усилия, чтобы уговорить Клару Львовну.
«Кто бы вас уговорил», – подумал про себя Миндаугас.
Клиенты, ставшие неожиданно гостями и, может быть, даже друзьями, уехали только тогда, когда на улице уже начало темнеть.
Перед самым уходом Ларин достал из сумки Тумановой глянцевый журнал и раскрыл его на самой середине. Со страницы на них смотрел здоровенный молодой парень и радостно улыбался, демонстрируя белоснежные зубы.
– Что это? – спросила Мирослава.
– Как что? – притворно воскликнул Ларин. – Моя реклама! Читайте!
И Мирослава послушно прочитала вслух напечатанное на странице рядом стихотворенье:
Парень вымахал! Коло́сс!
На молоке коровьем.
Сила, ум, высокий рост,
Отличное здоровье.
Так что польза молока
Вне сомнения пока.
Стараньями коровы
Будем все здоровы.
Ссылка для рекламодателя
И простого обывателя —
Производителя укажем
Для всех, кому факт этот важен.
– И чью же продукцию вы рекламируете? – недоумённо спросила Мирослава.
– Коровью! – ответил владелец «Честного слова». – Шучу! Укажем название фирмы, которая клюнет на приманку и закажет рекламу своего молочного продукта.
– Оригинально вы работаете, Святослав Юрьевич, – рассмеялась Мирослава.
– Слава у меня такой! – гордо ответила за Ларина Клара Львовна.
* * *
Шура явился, когда его никто не ждал. Нет, ждать-то они его всегда ждали, но надеялись, что он позвонит. Так нет, свалился как снег на голову. Ввалился в дом и закричал:
– Ну что, не ждали?!
– Как ты догадался? – усмехнулась Мирослава.
– Ладно, дети мои, – протянул он вперёд обе руки, – не злитесь.
– Мы злимся? – сделала вид, что удивилась, Мирослава. – От тебя же ничего, кроме ребячества, и ожидать не приходится.
– Так уж и не приходится? – Он заговорщицки подмигнул им обоим и похвастался, как мальчишка: – А я дело раскрыл.
– Кто же ещё, кроме тебя, – хмыкнула Мирослава.
– Славочка! Я же не сказал, что раскрыл его в одиночку. Конечно, с вашей помощью, ребята.
– Ладно, славой мы сочтёмся позднее, – отмахнулась от него Мирослава. – Рассказывай!
– Я думал, что мы сначала поедим.
– Не получишь ни крошки, пока не выложишь всё!
– Ладно! Твоя взяла! – сделал он вид, что сдался на милость победителя. – Но пока только всё предварительно.
– Это мы понимаем, – заверил его Морис.
– Короче, Славка, – он повернул к Мирославе сияющее лицо, – ты гений!
– Спасибо.
– Если бы не ты, мы могли бы ещё долго плутать в потёмках.
«Если бы вообще из них вышли», – подумал про себя Морис, но вслух не сказал ничего.
– Отпечатки нам мало пригодились, Лафоедов их нигде не оставил, предусмотрительный гад. Но рвота принадлежит ему. Ворсинки с его шубы совпадают с теми, что вы нашли под аркой. Опять же бомж его опознал.
– Шура! Но откуда он узнал о Жанне?
– Невеста проговорилась. Они выбирали кольца, и она похвасталась, что у неё сводная сестра владелица «Млечного пути».
– Никакая она ей не сестра! – не выдержала Мирослава.
– Гурьянов её удочерил, – пожал плечами Шура.
– Ладно, – сказала Мирослава. – Но откуда сама Ольга узнала о Жанне?
Незадолго до своей смерти отец Жанны навестил приёмную дочь. Узнал, что она взяла фамилию своего отца, и скорее всего, обидевшись, выложил ей, что его родная дочь стала богатой женщиной. В общем, разозлившись на неблагодарную, по его мнению, приёмную дочь, нерадивый папаша вгорячах всё выложил ей про дочь родную, чем и погубил её.
– А он сам откуда узнал об успехах Жанны?
– На этот вопрос нам никто теперь не ответит. Но я предполагаю, когда Гурьянов стал болеть, он решил разыскать детей и попросить у них помощи. Всего у него было две дочери. Одна родная, одна приёмная.
– Я не слышала от знакомых Жанны, чтобы отец обращался к ней, – задумчиво проговорила Мирослава.
– Тут два варианта – либо он не решился обратиться, всё-таки бросил её совсем маленькой, либо обратился, но она отшила его и тут же выбросила его просьбу из головы.
– Да, теперь спросить об этом не у кого.
– Шур! А что Лафоедов говорит об участии в деле Ольги Золотовой?
– Евгений Бенедиктович утверждает, что всё это задумал и осуществил
