ним. – Отбой, тёть Маш! Клиентка сознательная попалась.
Выйдя из кафе, Мирослава подумала, что стакан с отпечатками Лафоедова она, скорее всего, стащила зря. Осколки на телефон Наполеонову не сбросить. Ладно, решила она, может, и пригодятся. Зайдя за угол, детектив набрала номер следователя.
– Славка! – закричал он. – Что у тебя за дурацкая манера отключать телефон.
– Шура, извини, – проговорила она виноватым голосом. – Я тут, кажется, нашла оборотня с фоторобота.
– Не пойму, чего ты городишь.
– Погоди, сейчас фотку тебе скину. Сравни с фотороботом.
– Давай, – вздохнул он и через некоторое время закричал: – Один в один! Кто это?
– Евгений Бенедиктович Лафоедов.
– Откуда ты его вытащила?
«Из рукава достала», – хотела сказать она, но воздержалась и пояснила:
– Он жених Ольги Золотовой.
– А она сама где?
– В Италии.
– В какой Италии?!
– В обыкновенной.
– Погоди, погоди, ты меня совсем запутала.
– Шур, я сейчас на вокзал, как приеду, сразу тебе расскажу.
– Нет, ты скажи, на какой поезд сядешь, я тебя встречу.
– Пока не знаю, на какой.
– Тогда позвони, когда купишь билет.
– Ладно.
Наполеонов выполнил своё обещание и ждал её на перроне.
– Мориса нет, – предупредил он.
– Знаю.
– Откуда?
– Я не звонила ему.
– У, вероломная!
– Я думала, что ты захочешь как можно скорее переговорить со мной.
– Хочу! Ещё как хочу! – заверил он.
– Тогда поедем.
Они сели в белую «Ладу Калину» следователя и через тридцать пять минут были в его кабинете.
– Чаю хочешь? – спросил он.
– Нет, спасибо. Давай лучше сразу к делу. – Она выложила на стол пакет с разбитым стаканом и пакетик с шерстинками. – Это сам отдашь Незовибатько.
– Отдам. Рассказывай.
Она рассказала ему всё, начиная с разговора с соседкой Золотовой, потом изложила то, что узнала от сестры Ольги Золотовой. И наконец, о том, как выследила Лафоедова.
– Он не заметил тебя? – обеспокоился Наполеонов.
– Уверена, что нет.
– Как Золотова узнала о Жанне?
– Не знаю, задержишь Лафоедова и спросишь у него обо всём сам.
– Так он и признается.
– Надеюсь, улики припрут его к стенке. И на твоём месте я бы поторопилась.
– Что такое?
– Я просила Веру Иваницкую не звонить сестре, покривила душой, сказав, что сестра её ни в чём криминальном не замешана. Вера обещала не звонить. Но кто знает, сдержит ли она своё обещание.
– Сейчас попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой, – заторопился он, – а сам займусь делами.
– Не выдумывай! Беги, работай. Я такси вызову.
Он посмотрел на неё долгим взглядом и проговорил:
– Я бы на твоём месте позвонил Морису.
– И то верно, – согласилась она, чмокнула следователя в макушку и покинула его кабинет.
– Бедный Морис, – вздохнул Шура, – и угораздило же его влюбиться в человека, которого ничего не интересует, кроме распутывания преступлений.
В душе он сознавал, что не слишком-то справедлив в своих суждениях, но мужская солидарность склоняла его к сочувствию Миндаугасу. Морис в свою очередь обомлел, услышав сообщение Мирославы, что она возле Следственного комитета.
– Где? – спросил он.
– Тут.
– Почему вы не звонили мне всё это время?
– Морис, солнышко, у меня не было ни одной свободной минуточки. Так ты приедешь за мной или мне вызвать такси?
– Приеду, – бросил он и отключился.
Но пока ехал, Миндаугас полностью успокоился и вернул себе свойственное ему хладнокровие. «Чего зря терзаться, – думал он, – Мирослава такая, какая есть. Переделать её невозможно. Остаётся смириться».
Когда «БМВ» остановился на стоянке и из него выбрался Морис, Мирослава буквально бросилась ему на шею.
– Как я соскучилась!
От неожиданности он даже покачнулся.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – озаботилась она.
– Превосходно.
– Тогда поехали скорее. Я есть хочу и спать.
– Чего же вы в поезде не спали?
– Мне стук колёс мешал. Я хотела их остановить, – пошутила она, – но домой сильно хотелось. – Она посмотрела на него и поняла, что нужно иметь совесть и не заставлять его теряться в догадках. – Пока мы едем, я тебе всё расскажу.
Он кивнул, и она приступила к рассказу.
Оказавшись дома, Мирослава, забыв о том, что голодна и устала, первым делом бросилась обниматься с котом. И Миндаугас подумал о том, как бы он сейчас хотел оказаться на месте Дона. Но тем не менее произнёс с лёгкой усмешкой:
– Когда наобнимаетесь, жду вас в столовой.
– Давай поедим на кухне.
– На кухне так на кухне, – согласился он, хотя первоначально в его планы входил красиво сервированный стол в гостиной. Но зная её пристрастие к кухне, спорить не стал.
День проходил за днём. Наполеонов никак не давал о себе знать.
– Вы не хотите ему позвонить? – спросил Морис.
– Зачем? – пожала она плечами. – Человек работает.
– А Влад Шафардин сидит в неволе, – напомнил Морис.
– Ничего, пусть ещё немного посидит.
Он уже хотел укорить её за чёрствость, но промолчал.
На следующий день утром позвонил Ян Белозёрский и сообщил, что Шафардина освободили из-под стражи. Все обвинения с него сняты, и его адвокатская миссия на этом завершена.
– Ура! Ура! – воскликнула Мирослава. Не успела она отключить связь, как на сотовый позвонила Туманова. Клара Львовна попросила разрешения подъехать в агентство после обеда. Договорились на два часа пополудни.
Туманова приехала не одна, а с господином Лариным.
Пока Мирослава и Туманова разговаривали в кабинете детектива, Святослав Юрьевич находился в приёмной вместе с Морисом.
Он не отказался от предложенного чая и с наслаждением грыз печенье, приготовленные Морисом. Потом спросил:
– Домашние?
Морис кивнул.
– Испекла Волгина?
Миндаугас невольно рассмеялся и пояснил удивлённо уставившемуся на него Ларину:
– Она такими пустяками не занимается.
– А кто же?
– Я, – скромно признался Морис.
– Рецепт дадите? – тотчас выдал хозяин «Честного слова».
– С превеликим удовольствием.
– А я ведь тоже не без способностей, – подмигнул Ларин Морису.
– Я знаю, – ответил Миндаугас, – меня Клара Львовна познакомила с вашим творчеством. Я впечатлён, – искренне признался Морис.
– Я не об этом, – улыбнулся Святослав Юрьевич. И когда Миндаугас остановил на нём свой заинтересованный взгляд, пояснил: – Люблю печь пирожки. Лучше всего у меня получаются с ливером. Приходите ко мне в гости. Угощу! – пообещал Ларин.
– Если вы нас обоих с Мирославой пригласите, – отозвался с улыбкой Морис, – то мы обязательно придём. Однако, если вы хотите обрести истинного почитателя и ценителя своего кулинарного таланта, вам нужно пригласить Наполеонова.
– Уж не о следователе ли вы говорите? – насторожился Ларин.
– О нём самом.
– Клара его невзлюбила, – вздохнул он, придав лицу комичное выражение.
– Это она зря, – проговорил Морис.
– Как сказать, – пожал плечами владелец рекламной фирмы.
– В любом случае без работы, проведённой следователем, дело об убийстве Жанны не было бы раскрыто.
– У Клары другое мнение, – отрезал Ларин.
И Морис не стал с ним спорить.
