тому назад как посадили каких-то Синявского и Даниэля. Замполит все уши прожужжал насчет подрыва бдительности через гнилую творческую интеллигенцию. Тоже рассказики сочиняли, статейки да стишки про ужасную жизнь в СССР. А потом бац, ЦРУ, дело советских диссидентов… Полный комплект.
– Не смей таскать на базу нелегальные издания! Слышишь?! Сам подставишься и всех нас под монастырь подведешь.
– Ну хорошо, хорошо. – Байкалов обиделся, отвернулся и уставился в окно.
* * *
Привезли нас вовсе не в посольство, как я думал, а на какую-то заброшенную фабрику, в цехе которой были расставлены раскладушки и даже смонтирована обычная печка-буржуйка с конфорками.
– В городе иногда не бывает электричества, – развел руками Зайцев, – так что…
Зорин, я, Степанчук и Черный отошли вместе с советником в угол цеха, вскрыли большой картонный конверт с печатями. Там были наши легенды на время нахождения во Вьетнаме, левые документы.
– Вы советники по сельхозмашиностроению. – Зайцев развязал один из баулов, сложенных в углу. – Тут гражданская одежда. Переодевайтесь, учите легенду.
– Проверю… – Зорин уставил на нас своей палец. – От зубов должно отскакивать. В общаге посольства вас селить опасно. На днях поймали шпионов из южан – целый наблюдательный пост организовали напротив входа. Фотографировали всех, вели журнал учета… Так что побудете здесь. Еду, питьевую воду – все привезут. – Генерал поманил к себе пальцем Лиен, что-то ей прошептал на ухо.
Девушка закивала, как болванчик. Как быстро они скорешились! Я прислушался к себе… Нет, не ревную. У меня жена. «И ночью снится тишина».
Раз, два и начальство, забрав Лиен, отвалило в город. А мы занялись обустройством.
Устав караульной службы никто не отменял – организовали парный пост на крыше цеха с пулеметчиком и наблюдателем. Еще два секрета разместили в зарослях по бокам фабрики. С четырехчасовой сменой – благо бойцов хватало.
Потом занялись едой, уборкой. Кто-то даже умудрился обмыться из канистры с водой.
– Портяночки – любовь моя. – Черный повалился на соседнюю со мной койку, снял сапоги. Начал перематываться. – Представляю, что бы было в носках. Ногу мигом натираешь, пара дней – и все превращается в дурнопахнущий комок.
– Ты бы их повесил подальше проветрить.
– Посты проверять надо, – вздохнул майор. – Кстати, твоя смена третья. Степанчука – вторая.
– Вы бы не охренели, товарищ Черный, меня в самую собачью смену пихать? – тихо возмутился я.
– Ты, Коля, на гэбэшных харчах сильно разбаловался.
– Что есть, то есть. А бронежилетик на тебе чей?
– Один-один, – вздохнул майор.
– Слушай, а это твой какой раз? – я решил разрядить ситуацию. – Ну во Вьетнам.
– Третий. Первый раз вообще кабздец был. Направили инспектировать подземный город рядом с деревней Ку Чи под Сайгоном. Дескать, надо помочь вьетнамским товарищам, трали-вали, глянешь свежим взглядом, может, что доработать надо на предмет безопасности, сходишь в пару боевых вылазок…
– Ну вроде полезное дело… – протянул я, соображая. Так это же Черный помогал с тоннелями вьетконговцам.
– Тоже так думал. Приехал, спустился под землю. И я тебе скажу, Орел, просто охренел! У них там был отгрохан не просто город, а многоярусный город. Общежития – мужское, женское, семейное, школы, баня, прачка, несколько кухонь со столовыми, арсенал, две водяные цистерны – с питьевой и технической водой. Одних коридоров разных и лестниц двадцать штук.
– Школа-то зачем? – удивился я. – Партизан учить?
– Если бы! Детей.
– Детей?!
– В городе прятались жители этой Кучи, больше трехсот человек.
– Прилично!
– А я о чем… И все у них, знаешь ли, по уму было сделано. Система труб, дробящая и выводящая скрытно дым, специальные тамбуры-ловушки на входе с минами… Китайцы помогали строить. Вот попомни, Орел, наплачемся мы еще с узкоглазыми. Если вьетнамец нам друг, товарищ и брат, то эти… – Черный махнул рукой.
А я вспомнил Не Хуэя, которого мы с Незлобиным тащили пол-Вьетнама, и ведь дотащили! Сдали посольским особистам, все честь по чести. Небось его уже на кого-нибудь из наших сторговали…
– Ни разу не брат, согласен. Ты скажи, сильно там помог?
– Сначала не сильно. Лишь посоветовал по примеру Второй мировой сделать несколько ложных изогнутых труб – выкидывать гранаты обратно. А в нормальных трубах – сеточками проложить внутрянку.
– Умно. А дальше что?
– А дальше самый кабздец и начался. В один из дней, уже уезжать собирались – тревога. В деревню заходит 25-я пехотная дивизия американцев. И знаешь что? Разбивают свою базу аккурат над нашим подземным городом. И тоже все серьезно – с вышками охраны, дотами… Каждый день над головами грузовики туда-сюда ездят, пыль летит. Сделано все было крепко, на совесть, но тряслись, да. Если обнаружат – просто фугасами завалят нас и все.
– Обнаружили?
– Не. Но вода и еда начала подходить к концу. Был длинный туннель наружу, за пределы американской базы. Но узкий, по нему на триста человек не натаскаешься. Дети орут, бабы что-то визгливо мужьям мяукают – ну ты знаешь этот их вьетнамский…
– Ну так и свалили бы.
– Женщин и детей эвакуировали. Это да. А потом я предложил по ночам пошалить слегка. Выходили наверх через секретные люки – резали янки в палатках. Эти дурачки, представь, даже сразу не поняли, что происходит. День режем, второй – суета, начальство приехало… Мы же выбирали себе офицеров. Потом, конечно, нашли люки, полезли вниз. Тут-то мы их и встретили. Растяжечки, мины… – Черный сладко потянулся на раскладушке. – И ушли чисто, без потерь. А это сам знаешь, в нашем деле… Вход рубль – выход два.
– Так и есть. Ладно, давай спать! – у меня уже слипались глаза, я зевнул. – Еще ночью вставать, посты проверять.
* * *
Утром Черный заставил нас сделать силовую зарядку, с отжиманиями и выпрыгами вверх. А сразу после завтрака из сухпая бойцы уселись учить легенду. Я же задумался насчет способов борьбы с растяжками. На чеченской мы использовали кошку на тросе. Но это для обыска домов, в зеленке. Забрасываешь вперед по подозрительной тропе – тянешь к себе.
С базой американцев – это не сработает. Сразу демаскируем себя взрывами. Придется саперам работать по старинке – ночью делать проходы. Вот зуб даю, что заминируются янки по самое не могу. За пять лет этой бойни они кое-чему научились.
Сначала вообще были непуганые. Зорин рассказывал, что больше всего потерь было не у пехоты, а у вертолетчиков. И не вообще, а у пилотов H13 – это такой стеклянный летающий «шар». В нем летчик сидит, словно «три тополя на Плющихе» – видный со всех сторон. Прямо приглашает – стреляйте в меня. Их сбивали пачками, прямо из «калашей». Но я уже H13 не
