Сделав шаг назад, он замахнулся туманной рукой, в которой из того же тумана соткался короткий меч.
Как можно отразить удар призрачного меча? Он ведь нематериален, проходит через любые преграды, разрушая только человеческую плоть. Или даже не разрушая, а просто отнимая жизнь. Чтобы остановить клинок, нужен другой клинок, пусть и материальный, но заряженный магией.
Фехтовать ножом против меча — занятие неблагодарное. В реальной схватке непременно выиграет тот, у кого оружие длиннее. Вот только и противник мой фехтовальщиком не был, он пришёл сюда карать, а не драться. Да и отсутствие материального тела, помимо возможности забраться в любое помещение, накладывало ряд ограничений.
Туманный клинок ударился о стилет, полетели искры, сила удара была такова, что я едва не упал. Но и противник мой отшатнулся, озадаченный таким развитием событий. А я не стал ждать его следующего шага, просто сделал выпад вперёд и воткнул клинок в грудь бесплотного существа.
Ощущения были странными, словно рука погружалась в кисель, вот только кисель был очень плотным, рука застряла. В месте «ранения» разгорался свет, а патриарх разразился воем, от которого задрожали стены. Фигура из тумана распалась, стилет упал на пол, громким звоном выведя меня из ступора. Туман стремительно рассеивался, а Эдик за дверью тонко завизжал.
В коридор уже прорвались полтора десятка человек с оружием на изготовку. А мы открывали дверь, чтобы проверить, успел ли патриарх наказать отступника.
Успел, хотя и не убил. Допрашивали мы хоть и не молодого, но достаточно бодрого человека. А теперь перед нами, забившись в угол, сидел настоящий старик, он похудел до состояния узника концлагеря, одежда на нём болталась, как на вешалке. Лицо покрыли глубокие морщины, а волосы поседели и частично выпали, обнажив большую плешь. Он мелко дрожал и пытался что-то бормотать. Разум его был где-то в другом месте. Мы закрыли дверь.
— Что с патриархом? — я повернулся к Маше.
— Он ушёл, — уверенно заявила она. — Мне кажется, он испугался.
— Кажется?
— Я мысли читать не умею, — огрызнулась она. — Мне так показалось, он не ожидал тебя встретить. А ещё он тебя запомнил.
— Я нанёс ему рану, — заметил я. — Хотелось бы думать, что смертельную.
— Это вряд ли, — она невесело усмехнулась. — Это было ментальное тело, оно работает иначе. Зато мы убедились в действенности твоего оружия. Значит, и материальное тело ему подвластно.
— Мы вам не мешаем? — спросил Алексей, убирая пистолет в кобуру.
— Нет, — ответила ему Маша. — Всё уже закончилось, можете давать отбой тревоги. Патриарх был тут, но он ушёл, и больше не вернётся. Всё закончилось хорошо.
— Да ну вас нах… — возмутился сержант, подбирая автомат, который выронил в процессе. — Что за херня тут творилась? Я седой весь, спать теперь не буду.
Насчёт седины он погорячился, голова его была выбрита наголо, седину там в любом случае не разглядеть. А в остальном — нормальная реакция на столкновение с неестественным явлением.
— Все свободны, — поспешно заявил Алексей. — Охрану снимаем, а вы двое, — он кивнул обоим сержантам, — идите со мной, разговор будет.
— Мы тоже пойдём, — сказал я. — Нам тут больше нечего делать.
На дачу мы прибыли на такси, уже под утро. Небо на востоке начинало светлеть, почти все в доме спали, только Рязанцев, кряхтя и жалуясь на старческую бессонницу, слонялся по кухне.
— Хорошо всё прошло? — спросил он, увидев вошедших.
— Он приходил, — объяснил я. — Хотел его забрать. Или убить. Не знаю.
— И?
— Я нанёс ему удар кинжалом, он обиделся и ушёл.
— А теперь объясни, — он присел за стол. — Ты встретился с патриархом? Лично?
— Не совсем так, — Маша присела рядом. — Кофе есть?
Профессор взял кружку и потянулся к кофе машине.
— Он не лично прибыл, его аватар, сгусток тумана.
Рязанцев вздохнул и поставил перед Машей кружку.
— Сливки добавлять?
— Я сама. Короче, он на отделение напустил туман, сначала снаружи, потом и внутри, а потом из этого тумана появился он сам. Хотел войти в камеру.
— Это плохо, — сообщил профессор. — Это значит, что он сейчас на высшей точке развития, может покидать своё тело и перемещаться. Не удивлюсь, если ему уже доступна телепортация и в физическом теле.
— Тогда почему он не найдёт нас? — спросил я. — Почему не выскочит из холодильника и не убьёт всех?
— Не уверен, возможно, его смущаете вы двое. Или не хочет рисковать. А может быть, он просто торопится, скоро должно что-то произойти.
— У арестованного он забрал силу, — сказала Маша. — Тот на глазах постарел.
— Думаю, туда он больше не явится, — задумчиво проговорил профессор. — То, что хотел, он получил.
— По поводу того, что должно произойти, как минимум, состоится общее собрание на какой-то загородной даче. Нужно искать.
— Найдём, — уверенно сказал профессор. — Вопрос в том, что мы сделаем, когда найдём?
— Можно привлечь органы, там ведь будут люди, подозреваемые в убийстве. Пусть пришлют оперов и спецназ.
— Увы, адептов будет столько, и они будут так сильны, что привлекать придётся не оперов и спецназ, а танковую дивизию.
— Хреново, — только и ответил я.
— Давайте сперва найдём эту дачу, — предложила Маша, залпом выпивая кофе. — Только сначала поспим.
— Хорошая мысль, — одобрил я. — Идём наверх, а завтра примем решение.
Мы поднялись наверх, я начал раздеваться, собираясь поспать хоть пару часов. Маша последовала моему примеру.
— Мне показалось, или ты на меня в обиде? — спросила она, когда, уже не стесняясь, стаскивала бельё.
— Нет, ты ни причём, — отмахнулся я, залезая под одеяло. — Просто немного…
— Послушай, — он взяла в руки просторную футболку, но надевать не стала, так и присела рядом голая. — Я тебя прекрасно понимаю, ты любишь свою жену, и всегда будешь любить. То, что было со мной прошлой ночью, ничего не значит. Ты её не предал и не забыл. Это просто… Скажи, если… когда мы победим, что ты будешь делать дальше? Убьёшь себя? Или всё-таки останешься жить?
— Пока не решил, — честно ответил я.
— А даже если так, сейчас ты жив, пусть и живёшь только ради мести. И тебе нужно поддерживать жизнь. У тебя есть потребности, ты ешь, пьёшь, спишь, тренируешься. И среди потребностей есть женщины, ты ведь молод и здоров, а потому иногда нужно.
— Не надо всё сводить к… — начал я, но она меня перебила.
— Тогда зайдём с другой стороны, я могу поставить себя на место твоей жены. Вот она смотрит на тебя с того света. Видит, что ты пытаешься отомстить, а заодно спасти кучу людей. Это бы я одобрила. А тот факт, что ты собрался помирать, как только исполнишь своё предназначение, я одобрить не могу. И она не одобрит. Если любит, то не одобрит, она наоборот пожелает тебе жить долго и счастливо, жениться, сделать кучу детей, а дочь назвать её именем. Я её не знала, но в такой ситуации поступила бы так.
