— Кимико-тян, привет! Я издалека увидел твои глаза. Они сияют как звезды и ослепляют своим светом. Вот сейчас моргнешь и я смогу рассмотреть тебя получше.
— Да ну тебя, Изаму-кун, — махнула рукой Кимико. — Всё ты врешь.
— Конечно вру. Не хватает красноречия для описания всей красоты. Владел бы даром поэта — сказал бы правду, а так… Эх. Пусть хотя бы эта воздушная сахарная вата скрасит мою косноязычность, — вынул я из-за спины палочку с воздушной ватой, которую купил у торговца неподалеку.
Это вступило в действие правило второе, которое рекомендует не тратить на девушку много денег, чтобы она не посчитала кавалера спонсором. Да и как удивит хинин богатенькую девочку?
— Спасибо, очень приятно, — сказала Кимико и взяла подарок.
Теперь в действие должно войти правило под номером три: быть самим собой. Я сказал:
— Знаешь, давай прогуляемся и поболтаем? Мы только и видимся с тобой, что в школе, а в неформальной обстановке не получалось поговорить. Давай знакомиться заново? Я Изаму Такаги. Небогатый школьник из самой лучшей школы.
Кимико улыбнулась и откусила от ваты. Проговорила:
— А я Кимико Миура, девочка из старинного рода Миура.
— Думаю, что ты самая красивая девочка в этом роде, — подмигнул я. — Уж по крайней мере в нашем классе точно.
А вот и правило четвертое, которое предписывает говорить девушке комплименты. Всё-таки что в моём мире, что здесь, девушки любят ушами.
— Ой, ты меня засмущал, — закрылась Кимико ладошками.
— Даже и не собирался. Прогуляемся? Заодно расскажешь о своём старинном роде. Я что-то слышал краем уха, но вот из первых уст это было бы лучше. Расскажешь, как там появились такие красавицы?
Правило пятое прошло успешно. Оно гласило, что надо стать хорошим слушателем, и я стал им. Пока мы гуляли по улочкам Токио, девушка рассказала о своём роде чуть ли не от периода Эдо. Вот и зачем ей столько информации в красивой головке?
Пока она рассказывала, я подключал шестое правило соблазнения — смотрел в глаза томным взглядом и представлял, что делаю с ней в своих фантазиях. Нужно было освоить простую технику — посмотреть за голову девушки две-три секунды, а потом резко перевести взгляд на её глаза. Всё просто, но эффект оказывал действенный. Я видел, как на скулах Кимико появляется румянец.
Седьмым правилом было правило касаний. Легкие прикосновения к локотку, когда вроде как придерживал при спуске со ступенек, чуть коснуться бедра. Немного спины. Ладошки, плечей… Всё это были невесомые касания, но они оказывали своё влияние на Кимико. Её грудь начала чуть сильнее вздыматься.
Когда она замолкала, то я травил всякие анекдоты из своего мира, переделывая под современные реалии. Это было уже восьмым правилом, предписывающим быть интересным. Кимико смеялась над шутками и вздыхала над грустными историями. Уж чего-чего, а запаса историй у меня хватило бы на сорок свиданий. Любил в своё время читать интересные книги…
Девятым правилом можно взять за образец те кадры из фильма «Приключения Шурика», где главный герой провожал девушку и очень эмоционально показывал, и рассказывал истории. Если подключить эмоции, то история станет гораздо интереснее. И я подключил на всю… Играл голосом, подключал мимику, жестикулировал и завлекал. Мой выход был великолепен.
И десятое правило — поцеловать в конце свидания. Хоть в щечку, хоть в руку, но самое главное — коснуться губами её кожи. Не обязательно оголтелым вампиром впиваться в пятку, но элегантный чмок в ладошку вполне подойдет. Но это на самый плохой исход.
Я же поцеловал Кимико в губы. Да-да, рисковал получить по харе, но риск — благородное дело. Когда она закатилась в очередной раз от смеха, то я улучил момент и подставил свои губки, сложенные утиной гузкой. Чмок получился легким, мимолетным. Но самое главное — она не отдернула голову, а легонько прикоснулась в ответ.
Можно было бы продолжать и дальше, но для первого раза было вполне достаточно. Я сыграл свою роль. Зародил симпатию и провел девушку по всем десяти пунктам соблазна. В моём мире я бы уже ловил такси и вез подругу домой, слушать музыку, но в моём мире не было сэнсэя Норобу, который взялся названивать на телефон с остервенением погорельца.
— Что случилось? — спросил я.
— Немедленно приходи домой! — категоричным тоном произнес Норобу. — Такаги-сан! Немедленно домой!
И отключился. Вот и всё — гадай теперь, что произошло.
— Кимико-тян, — сказал я с придыханием. — Ты мне очень нравишься. Мне было очень приятно с тобой общаться, и я надеюсь на следующую встречу… Сейчас же меня зовут домой — видимо случилось что-то важное.
— Да-да, Изаму-кун… Если надо, то… Скажи, а мы с тобой… — Кимико потупилась. — Встречаемся?
— Я не хочу бросать тень на тебя, Кимико-тян, — со вздохом романтического героя ответил я. — Но если ты не побоишься находиться рядом с хинином…
— Не побоюсь!
— Тшшш, — прижал я палец к её губам. — Не торопись. Подумай об этом, а завтра скажешь ответ…
И это прикосновение тоже сыграло на роль плохого парня, который внутри очень и очень хороший.
— Хорошо, Изаму-кун. Прости, что я плохо думала о тебе…
— Да ничего, ты же меня не знала тогда, так хорошо, как сейчас. Всё норма… Да что же там случилось-то? — с недовольством взглянул я на бунтующий телефон. — Кимико-тян, мне нужно бежать.
— Да, до завтра… Изаму-кун…
Я подмигнул и стартовал с места. Даже забыл отдать банку со сладостями. Эх, лучше бы я вообще оставил их дома сегодня. Когда я добежал до дома сэнсэя Норобу, то на пороге встретил того самого мальчишку. Он сидел и грыз сушеную рыбу. Над ним, с метлой в руках, возвышался сэнсэй Норобу.
— Здарова, атец! — приветствовал я сэнсэя в привычной форме. — Чего зря телефоном надрываешься?
Учитель грозно взглянул на меня и спросил:
— Ты давал что-нибудь тануку?
— Ну да, давал, а что тут такого?
— Что тут такого? А то, что он пришел по твоему запаху в мой дом и теперь будет жить тут до тех пор, пока ему не надоест. А мне одного дармоеда хватает. Ещё тануку притащил…
— Да кто такой этот тануку и почему его нельзя кормить?
— Он оборотень, Такаги-сан, — нахмурился сэнсэй. — Давая ему еду, ты приглашаешь его в свой дом. И он волен уйти тогда, когда ему захочется. Такие у нас законы…
Во как, в этом мире ещё и оборотни живут… Хотя, чему я удивляюсь, если сам под управлением невидимого духа «Ламбаду» отплясывал. Сдается мне, что я тут ещё многого не знаю. Учиться, учиться и ещё раз учиться.
— Ничего нельзя сделать? Он не уйдет?
— Угу, глупый хинин, — хмыкнул мелкий пиздюк. — Мне уходить отсюда вообще не хочется.
— Но как же твоя семья? — попытался я хоть как-то исправить ситуацию. — О тебе не будут волноваться?
