Но он и без названия улицы знал, куда ему идти, атташе нарисовал подробный план района. Единственное, о чем его не предупредили, так это о том, что будет так холодно, а онто думал, что едет в южный город, а не на Северный полюс. Стуча зубами от холода, Лёва передумал идти на север в поисках советского посольства, а направился на юг в сторону Большого базара. К счастью, туда он добрался довольно быстро и был потрясен его грандиозностью, впечатлен обилием торговцев и разнообразием товаров. Лёве повезло, и он почти сразу наткнулся на галерею, заполненную магазинчиками с меховыми пальто. Глаза его разбежались, но он взял себя в руки, внимательно проверил цены и качество товаров и выбрал умеренно-мохнатый овчинный полушубок, заплатив за него одной бумажкой из выданной ему тощей пачки долларов, и тут же надел на себя. Сразу стало тепло и уютно. В этой одежке он мог вполне сойти за местного жителя, пока не раскрывал рот, конечно.
Раз он уже дошел до Большого базара, имело смысл навестить главную жемчужину Тегерана — резиденцию персидских шахов, дворец Голестан, что в переводе значит «дворец роз». Поход оказалось удачным — именно в тот день посетителям было разрешено осмотреть гордость Голестана, Мраморный зал, и увидеть уникальные фрески на его стенах и потолках, а также символ персидской монархии — старинный золотой трон, привезенный в середине восемнадцатого века из Индии.
Выбравшись из лабиринта дворцов и мечетей, Лёва почувствовал страшный голод и решил начать настоящее знакомство с жизнью персидской столицы с посещения духана, как здесь называли народные рестораны. И вдруг Лёва Книппер, всегда сдержанный и осторожный, так разошелся в персидском духане, что заказал огромное количество экзотических блюд, и не смог, конечно, всё съесть. Он долго сомневался, принято ли у них просить завернуть ему недоеденное, и в конце концов решился рискнуть. И, представьте себе, ему завернули!
Нагруженный едой и полный впечатлений, он вернулся в свою еще не освоенную квартиру, правда, чуть было не заблудился и обнаружил, что встречные не понимают его вопросов. Но все-таки квартиру нашел и, даже не прикоснувшись к клавишам рояля, чтобы убедиться, в порядке ли настройка, сразу направился к постели, быстро разделся, завернулся в одеяло и немедленно заснул.
Проснулся Лёва среди ночи от холода и удивился: «У них тут, что ли, нет отопления? — И подосадовал на себя. — Почему не спросил об этом атташе? Тот наверняка знает. Придется дождаться до утра, не будить же его с вопросом: где у вас тут отопление?» И наконец придумал: выполз из постели, завернулся в овечий полушубок и отправился на кухню, где разогрел принесенные из духана остатки обеда. После еды согрелся. Вернулся в кровать и опять заснул.
Когда он проснулся, за окном светило солнце и в квартире был уже не такой холод, как ночью. Лёва нехотя встал и, пошарив на кухонной полке, нашел жестяную коробку с кофе и сахарницу с сахаром. Выпив две чашки кофе, осознал, что пора подумать о предстоящем задании, цель которого — убийство фюрера Адольфа Гитлера.
А задание было не из простых. Для начала нужно изучить горные тропы, которые ведут к турецкой границе. Лёве предстояло незаконно пересечь ирано-турецкую и турецко-болгарскую границы, пробраться через территорию Турции в Болгарию, прийти там в посольство Германии и попросить политического убежища. Считалось, что Лёве с его биографией будет нетрудно убедить немцев в искренности его стремления сбежать из СССР — по национальности он немец, известный композитор, из бывших, а значит, гонимый, кроме того, брат знаменитой сестры, немецкой звезды экрана Ольги Чеховой.
План этот, разработанный самим Лаврентием Берией, мог показаться абсурдным. Лёва с опаской представлял себе путешествие по Турции от одной границы до другой без знания языка и документов. И еще к этому добавлялось его беспокойство о судьбе жены, Марии Гариковны. Он знал, что она тоже должна участвовать в этом авантюрном проекте, и сердце его замирало при мысли, что с ней будет в случае провала.
А пока Мария еще не приехала в Тегеран, он наконец отправился в горы, чтобы разведать дорогу к турецкой границе. На автобусной станции Лёва столкнулся с неожиданной трудностью: цифры в Иране записывали на индийский манер, который он пока не освоил. А потому он никак не мог найти нужный автобус № 29 до Казвина, куда собирался поехать.
Там было еще холодней, недаром этот городок угнездился на склоне горы на 1200 метров выше Тегерана. Совсем близко возносились снежные вершины, отделяющие Иран от Каспийского моря. А в скалах притаились развалины знаменитого замка Аламут, резиденции исламистской секты ас-сасинов. Нет, не секты, а автономного государства, исполнявшего заказы на политические убийства. Здесь обитали профессиональные убийцы, и весь мир их боялся. Но появилась татаро-монгольская орда, которая не считалась ни с кем и ни с чем, и смела Аламут с лица земли. При посещении руин замка Лёве очень пригодилось его умение лазать по горам, а главное, сверху он наметил путь к турецкой границе. Дорога предстояла трудная даже для него, отличного скалолаза, не то что для Марии.
Лёва вернулся в свою квартиру и нашел в почтовом ящике записку, приглашавшую его в посольство. Сердце дрогнуло — Мария приезжает? Скорее испуганный, чем счастливый, он поспешил на встречу. Свернул с главной улицы в узкий переулочек, где забор к забору соседствовали два посольства — советское и английское. Позвонил условным звонком, вошел к секретарю, взволнованный, готовый к худшему. А оказалось, к лучшему — проект отменяется, он может хоть завтра вернуться в Москву. Никаких извинений, никаких объяснений, просто вернуться в Москву и все. И к черту под хвост изучение персидского языка и нравов местного населения. От всей затеи остался только вкус духана и овчинный полушубок, который мог пригодиться и в зимней Москве.
Сколько ни ломал Лёва голову по дороге домой, он не мог придумать причину, заставившую начальство так внезапно отменить столь важный проект. И только когда после радостной встречи Мария выманила его на прогулку в парк — тут как раз и пригодился персидский полушубок, — она рассказала ему то, о чем шепчутся в уборных Конторы. Отбой дал лично товарищ Сталин — после долгих размышлений и тщательного анализа международной ситуации он решил, что может только проиграть от ликвидации ненавистного фюрера. Ведь эти шакалы, его англо-американские союзнички, только и ждут возможности нанести удар ему в спину — Гитлера не станет, они немедленно заключат с Германией сепаратный мир.
«Что ж, он прав, — подумал Лёва, — тем более что проект был практически невыполнимым. Туда ему и дорога».
Оленька
К собственному удивлению Оленька осталась жива после гибели Джепа. К жизни ее вернула, как ни странно, английская бомба, уничтожившая ее фамильное гнездо. Глядя на руины своего дома и разбросанные поверх развалин обгоревшие остатки когда-то дорогих ей вещей, она вдруг поняла всю призрачность и ценность благополучного существования, которого ее могут лишить в мгновение ока.
Оленька огляделась вокруг и поняла то, о чем последнее время не задумывалась, слишком сосредоточенная на себе. Теперь, погруженная в неожиданно настигшее ее одиночество, она словно прозрела и увидела, что ее девочки уже выросли и заняты обустройством собственных гнезд, в которых ей уже нет места. Нужно срочно искать что-то свое, другой смысл жизни, отличный от того, что был до сего часа. Почти двадцать лет она как рыба об лед билась за создание и сохранение благополучия семьи и этой квартиры на Кайзердам. Но достаточно было одной бомбы, чтобы с этим благополучием покончить. И тут оказалось, что оно, такое, уже никому не нужно — обе девочки повзрослели и отдалились от нее, а она осталась одна с постаревшей мамой на даче в Глинеке. И, чтобы выжить, ей придется найти какую-то новую точку опоры.
