благословение, а она раздумывает принимать ли их подарок.
— Комнаты на втором этаже. Завтрак когда подать?
— На рассвете. — сказал мужчина, тронул спутницу за руку и они вместе удалились наверх. Не скрипнула под их ногами половица, не слышно было звука шагов. Женщину объял липкий суеверный страх, но потом она хлопнула себя по щеке, выругала последними и самыми злыми словами. Да, новые постояльцы были до дрожи странными, но они дали ей денег, сняли с ребенка жар, а также написали письмо, которое пропустит ее в замок загадочного герцога Ришара де Крафта. Говорят, в его землях никто не страдает от голода и не подвергается нападкам кровососов.
Луна вошла в комнату, не оглядываясь на Ришара, затворила дверь перед носом колдуна, не пожелав ему доброй ночи. Жемчужное украшение на шее казалось цепью, раздраженным движением Луна сорвала его и бросила на пол. И сразу дышать стало как-то легче. Использовать крохи пробивающейся из-за печати матери силы ей было больно. Раньше она не могла и этого, но уроки с колдуном разбередили ее способности, растревожили спокойное озеро силы, и она стала выплескиваться на поверхность печати. Достаточная, чтобы разглядеть чужую иллюзию или снять жар с гаснущего мага жизни, не достаточная, чтобы чувствовать себя после этого хоть сколь сносно. Осиротевшая земля, злая от отсутствия хранителя тянула жизненные силы Луны, девушке очень хотелось уехать отсюда.
В правдивости слов Кириса девушка не сомневалась, не усомнился в ней и Ришар. Когда Луна сообщила ему о совете савойя, Ришар не медлил, не задавал вопросов. Он собрал седельную сумку, переоделся и покинул замок Де Шталлей, оставляя свою возможность на обретение семьи. Снедаемая дрожью, эльфийка кое как сорвала с себя верхнее платье, повалилась на кровать, застеленную ароматными простынями и свернувшись клубком, провалилась в беспокойный сон.
Протяжный стон раздался из соседней комнаты, Ришар распахнул глаза, встал как и был одетый. За стоном последовал всхлип, голос определенно принадлежал Луне. Ришар нахмурился, ведомый беспокойством отправился к своей подопечной. Она лежала на кровати, сжавшись, волосы разметались. Пальцы, увенчанные острыми ногтями дрожали.
— Холодно: — тряслась девушка во сне, по щекам ее текли серебристые слезы — мне так Холодно. — мутные глаза разглядели застывшую в дверях фигуру, — Согрей меня.
Ришар приблизился к ее мерцающему в темноте невзирая на никакие заклинания телу.
— Луна, — он тронул ее за плечо и почувствовал как его тело обожгло желанием. Желанием древним, будто томящемся, запертым тысячи лет. Ему захотелось обладать Луной, есть ее, пить, дышать ею. Раствориться в ней и целовать, целовать, пока кожа ее не покраснеет, а потом прокусить и слизать сладкую кровь.
С трудом Ришар оторвал он девушки руку, отскочил в сторону. Это было не его желание. И не ее. То, что терзало девушку во сне было куда материальнее ночных кошмаров. Бедра девушки приподнялись, словно ее ласкал невидимый любовник, мужчина собрал все свое мужество, чтобы не смотреть на нее. «Дурак», выругал себя Ришар и бросился за одеялом. Он накрыл Луну, но она все равно продолжала трястись, толи от холода, то ли от желания.
— Очнись же ты… — крикнул он громко, плеснул ей в лицо воды из кувшина. Луна оставалась в плену бреда, прикасаться к ней Ришар пока не смел. Колдун смотрел на сияющую кожу и скользящую по ней черную тень. Будто руки прикасались к девушке, похищали ее сияние, забирали саму ее жизнь, оставляя вместо нее только холод. Ришар сплел аркан из тех, что могли делать в его роду. Такой древний аркан прогонял наведенные кошмары и злых духов. Пальцы закололо и аркан повис в воздухе, обратив на себя внимание тени.
«Убирайся, колдун», — раздалось в голове Ришара. «Не тебе она предназначена».
— Так и не тебе, — вслух ответил Ришар. Он выпустил пламя, собрав его на кончиках пальцев, превратил их в десять пылающих факелов и положил над кожей Луны, не касаясь, туда, где находилась тень. Тварь, чем бы она не была, зашипела как от боли, вместе с ней закричала Луна. Ришар поспешно убрал огонь, уже понимая, что его сила спугнула тень. Ресницы девушки дрогнули, фиалковые глаза открылись.
Луна была разгорячена из-за сна, который красочностью мог бы поспорить с реальностью. Демон с белыми волосами и глазами цвета полуночи ласкал ее, причиняя боль и даря наслаждение. Он шептал, что ждет ее там, где снег не сходит даже весной, что покажет ей тайные тропы, по которым ходят единороги, что даст отведать сладких северных ягод, что будет любить ее и только ее тысячи лет. Ей лишь нужно поделиться с ним кровью, разбудить его, позвать и отдать ему свою силу. Всю без остатка. Он назвал ей свое имя, которое легло ей на язык лаской, обожгло его заклинанием. Луна знала, что позови она его, назови его имя темноте, и он придет. Обожжет холодом своего прикосновения, заставит ее гореть от желания. Горела девушка и сейчас, с губ срывались тяжелые вздохи, низ живота стянуло сладкой болью.
— Мне все еще холодно, — прошептала она, поднимаясь на колени и бросая на Ришара голодный взгляд.
От всего его тела веяло силой и пламенем, глаза сияли полночной синевой, а пальцы, Луна готова была поклясться, все еще были горячими после использования огненной магии. Ришар же не думал, все мысли вылетели из его головы, в тот момент, когда Луна медленно облизала нижнюю губу. Он сделал шаг к кровати, нежно коснулся ее подбородка, чтобы девушка подняла голову и его губы накрыли ее. Он целовал ее ласково, трепетно, раздвигая ее губы и касаясь их языком. Луна тихонько застонала, потянула мужчину на себя. Ришар потерял равновесие, навис над ней, опираясь руками по обе стороны от кровати и разрывая поцелуй.
— Как ты прекрасна, — сказал он, только Луна была глуха к его словам, ее вовсю интересовало, как снять с мужчины рубашку. Будь Ришар чуть меньше одурманен ею, он бы ей этого не позволил. Слишком уродлива была его грудь, шрамы покрывали всю руку и живот, и когда то лебедянка Синтия не позволяла ему снимать одежду, брезгливо отворачивалась, заметив его голым и просила брать ее сзади, чтобы не видеть его. Ловкие пальцы сорвали с него одежду, бросили прочь, Луна коснулась его кожи, задохнулась и зажмурилась на мгновенье. Этот ее жест стал для Ришара ушатом
