походы, праздники. Им необходимо здоровое питание, а ты не умеешь готовить и даже если наймешь себе служанку, всё это будет не то. Не переживай, я поговорила с Туре о тебе: он пообещал не лишать тебя возможности видеться с девочками.
– Так он согласился взять и Сару тоже? – голос Роудрига как будто надломился. – С чего вдруг? Я думал, что у него счастливый второй брак, в конце концов, он женился на мягкотелой, сентиментальной квочке.
– Вот именно что на квочке, однако не имеющей цыплят. Не удивляйся следующей информации, я сама только неделю назад узнала это, когда говорила с Туре о передаче опеки…
– Прошла уже неделя?! А ты говоришь мне только сейчас!
– Спокойнее, отец. Просто принимай к сведению, другого тебе не остаётся. Так вот, оказывается, Матильда бесплодна.
– И ты хотела удивить меня этим? Ты успела обзавестись вторым ребёнком сразу после расставания с Туре, а он, сошедшийся с этой наседкой только спустя год после расставания с тобой и уже целых пять лет состоящий с ней в браке, до сих пор не смог обрюхатить её. Ясно как день, что у кого-то из них проблемы, а так как у Туре уже есть Лена, а Матильда до сих пор не принесла в этот мир потомства, я подозревал, что неполадки именно у неё.
– Да, папа, в этом прочном браке не будет детей. Окончательный вердикт: по нулям. Матильда на два года старше Туре, ей уже сорок и становиться моложе она не будет – она примерно так и выразилась…
– Ты виделась и с Матильдой?!
– С ними двумя. Я хотела понять, почему они согласились взять и Сару тоже. В конце концов, я не хотела бы, чтобы моя младшая дочь росла при злой мачехе…
– Не хотела бы, но если бы Матильда всё-таки оказалась стервой, каковой она никогда не являлась, ведь она одного поля ягодка с Туре, ты бы всё равно отдала ей Сару.
– Речь не обо мне. Мы говорим о Матильде. Самостоятельно она не станет матерью, а идеи ЭКО и суррогатного материнства ей с Туре претят.
– Кто бы сомневался…
– Она же с детства была помешана на идее стать многодетной матерью, мечтала минимум о трёх дочерях…
– Какое разочарование для неё, что ты родила всего лишь двух дочерей и лишь одна из них биологически связана с её собственным мужем.
– Не такое уж и сильное разочарование.
– Что это ещё значит?
– Они всё-таки станут многодетной семьёй. Оказывается, в прошлом месяце они начали процесс удочерения двухлетней малышки Пейжи Чэнь.
– Это что ещё такое? Китайский ребёнок, что ли?
– Шведский, но, очевидно, китайского происхождения. Вроде как ребёнка год назад нашли брошенным на вокзале.
– У твоих дочерей будет сводная сестра китайского происхождения, – голос Роудрига звучал так, будто он морщился.
– Не хватало ещё, чтобы тебя обвинили в ксенофобии и расизме, и это на фоне того, что сейчас происходит вокруг всей этой истории с Миррор. Так что постарайся проявить терпение к Пейжи Чэнь, потому как от этого могут зависеть твои встречи с Леной и Сарой. Впрочем, Туре всегда был из добряков, так что проблем не должно возникнуть…
– Ты сама заметила, что он недолюбливает меня.
– И не без повода. Впрочем, расслабься. Нам ведь повезло уже только с тем, что девочки останутся жить в Стокгольме.
– Туре со своей квочкой живут в другом конце города, ещё дальше, чем сейчас от меня живёшь ты.
– Всё равно это всего лишь другой конец города, а не другой континент, согласись. – Он ничего не ответил. Тишина начала затягиваться. Она всё же решила нарушить её первой. – Давай продолжать говорить друг с другом честно. Ты не позволил бы мне так поступить, если бы речь не шла о другом материке. Более того, из-за всей этой шумихи с Миррор, ты хотел бы, чтобы я была рядом с тобой в тяжелый для тебя период, но я тоже человек и у меня имеются свои потребности и желания, как и нежелания. Я не желаю мешаться во всей этой клоновской грязи, в которую меня уже по чуть-чуть начинает вымазывать желтая пресса, ведь им совершенно наплевать на то, что я никаким образом не связана с тем треклятым местом, хотя ты и являешься моим отцом. Так вот, я не желаю сжигать свои нервы в борьбе с этой грязью, которая и моей-то не является. Я хочу наслаждаться своей жизнью.
– А дочки тебе мешают наслаждаться ею даже больше, чем твой отец.
– Не драматизируй. Мы ведь давным-давно договорились говорить друг с другом исключительно честно. Так давай же уже наконец скажем честно, что из меня вышла “не очень-то” мать. Я вообще не планировала становиться матерью, уж лучше бы была как Матильда, бесплодной. И пожить-то толком не успела: мне уже скоро тридцать пять, а я как родила Лену и всего через два года после неё Сару, так моя молодость как будто не просто начала иссякать, а буквально просачиваться сквозь пальцы. А я хочу ещё успеть насладиться ею, понимаешь? Семейный очаг меня никогда не прельщал.
– Как же мне не хватает твоей матери, – голос Роудрига зазвучал необычно-уставше.
– Мне тоже её не хватает, – женский голос как будто смягчился. – Невосполнимая потеря…
– Кстати о потерях. Ты не видела ID-card клона?
Я вся мгновенно сжалась.
– Ту, с которой ты ходил вчера по всему дому?
– Никак не могу вспомнить, куда дел.
– Это важный предмет?
– Нет, просто предмет для коллекции ностальгии, и всё же досадно, что не могу найти. В конце концов, от Миррор у меня осталось немногое, а я посвятил этому месту и этому делу лучшие годы своей жизни.
– Ты обожал свою работу так же сильно, как мою мать.
– Это точно. Мне будет не хватать их обеих. А здесь ещё и ты собралась улетучиться, и девочки как будто ускользают…
– Ну мы-то с тобой никогда не были близки, – женский голос как будто сквозь наигранный смех постарался подбодрить его, – а девочки всё же остаются в Стокгольме. Пошли, тебе не помешает принять душ, а то ты вон рубашку себе искрами прожег, – они встали и начали двигаться в моём направлении. Я интуитивно отпрянула назад. – Это надо же додуматься посреди ночи включить болгарку! На тебя так соседи начнут жаловаться.
Шаги по очереди переместились на лестницу у меня над головой.
– Кем же ты будешь работать в Америке?
– Массажисткой, как и в Швеции. Хорошие массажисты, знаешь ли, в любой точке мира нужны. Ладно, я пойду посмотрю, как там девочки, позже с
