который так романтично ухаживал за малюткой Лаурой.
Словно потолок свалился на неё, угрожая раздавить и похоронить Лауру под собой. Сердце заныло, словно предчувствуя непоправимую потерю, в глазах помутилось, а ноги ослабели, заставив её опереться на стену.
«Нет! Нет! За что, Боже!!? Этого не может быть… Не может!» – она отчаянно затрясла головой, отказываясь верить в это. Подруга со страхом смотрела на неё, прикрыв рукой рот. Внезапно все чувства Лауры обострились, слабость ушла бесследно, она поняла что делать.
– Что стоишь, дура!!? Беги за хирургом! – прокричала она Фриде, таким голосом, которого ещё никто от неё не слышал. Та вздрогнула как ошпаренная и сорвалась с места. Такой подругу она никогда не видела. Куда делась милая и робкая Лаура? Сейчас она никак её не напоминала..
Сама Лаура очнулась только когда оказалась в приёмном покое. Она не помнила, как бежала сюда, лишь обрывки воспоминаний как она неслась по коридору, едва не сбив кого – то из персонала. На глаза попалась цепочка красных капель на плиточном полу коридора. Его кровь… Мозг словно застыл, оцепенело отмечая это. Если он умрёт..
Лаура пробежала до операционной и распахнула двери.
Он лежал на столе, исхудавший и бледный, с закрытыми глазами. Возле него суетилась дежурная бригада, ждавшая доктора Хоффмана. Непослушными ногами, не чувствуя их, она медленно подошла к нему.
Его сильное тело, мужественное лицо, были покрыты ранами… Порезы, синяки, ожоги, а в бедре торчал какой-то железный предмет, весь покрытый кровью. Изорванные, форменные штаны, остатки майки… волосы и брови опалены, да и вообще, от него сильно пахло горелым. Что с ним случилось?? Ведь совсем недавно они разговаривали, и всё было в порядке!
Дрожащими пальцами она дотронулась до его лица и тут воля покинула её. Из глаз брызнули слёзы, рыдания вырывались из груди, сотрясая её тело.
– Гюнтер… Гюнтер!!! Ответь!!! – сквозь боль в груди и сердце, вырвалось у неё.
Послышался грохот шагов и в операционную влетел доктор Хоффман, за ним, хватая воздух ртом, с трудом зашла Фрида. Мужчина тут же кинулся к раковине мыть руки, по пути отдавая распоряжения своей бригаде, и увидел Лауру.
– Что тут делает посторонняя? Убрать немедленно! Фрида! – его голос словно подстегнул всех. Фрида кинулась к подруге, пытаясь оттащить Лауру но ничего не получилось. Девушка вцепилась в Гюнтера, тормошила его, обливая слезами, бессвязно умоляя очнуться, не умирать… Она словно сошла с ума, ни за что не соглашаясь уйти.
– Я не могу! – со слезами крикнула Фрида.
– Ганс! Помоги ей! – рыкнул доктор.
Подбежал один из помощников, крепко обхватил рыдающую Лауру и резко дёрнув, оторвал её от неподвижного мужчины. Отчаянно закричав, девушка снова рванулась к нему и, несмотря на силу помощника, едва не вырвалась. Ещё крепче обхватив её, Ганс потащил отбивающуюся медсестру из помещения. Фрида, всхлипывая, пошла за ними.
В приёмном покое на Лауру снова напало какое-то оцепенение, и она уже не сопротивлялась, когда мужчина положил её на кушетку. Девушка просто молчала, глядя в потолок, слёзы крупными жемчужинами катились из глаз. Ганс ушёл обратно в операционную, Фрида уселась рядом с подругой и положила её голову к себе на колени, нежно поглаживая Лауру по волосам.
– Успокойся, милая… Всё будет хорошо, поверь… Доктор Хоффман отличный хирург, у него почти никто не умирает, твой Гюнтер выживет, вот увидишь… Ты же знаешь, у нас лучшие врачи… Лаура, пожалуйста, ответь мне! – просила Фрида, сама обливаясь слезами.
Подруга молчала. Прошло почти полчаса, прежде чем в успокаивающее бормотание Фриды ворвался тихий голос Лауры:
– Я люблю его, Фрида. Люблю больше жизни. Если он умрёт, я уйду за ним.
Её голос звучал спокойно и размеренно. Казалось, она рассуждает о чём-то отвлечённом, а не о своей жизни. Она уже всё решила для себя. Если он не переживёт эту ночь… То и она тоже. Лаура окончательно это поняла. Без него ей незачем жить, он стал смыслом её жизни, якорем, который держит её здесь. Раньше она не верила, что бывает такая любовь, с таким самопожертвованием и невозможностью жить без любимого человека. Теперь поняла и приняла это.
Фрида вздрогнула.
– Что ты говоришь, дурочка? Даже не думай об этом! Ты забыла, что кроме него, у тебя есть мать и другие близкие люди? Что они почувствуют, если узнают об этом?!
– Ты не поймёшь меня, Фрида. – Её голос звучал всё так же безжизненно и равнодушно. – Когда сама влюбишься, безумно, самоотречённо, с головой… Когда ОН становится для тебя самым близким, ближе всех, даже родителей… Когда ты не можешь без него дышать, когда все твои мысли только о нём, когда готова на всё, чтобы вызвать его улыбку, смех… Когда его поцелуи сводят с ума, несут в райское блаженство, когда понимаешь, что вся твоя жизнь это – ОН… Тогда, может быть, поймёшь.
Прошло больше двух часов. Фрида, с головой Лауры на коленях, задремала на кушетке, облокотившись на спинку. Сама Лаура так и лежала, не пошевелившись, спокойными глазами глядя в потолок. Внезапно распахнулась дверь операционной, и оттуда вышел доктор Хоффман. Весь его фартук спереди был в крови, маска тоже покрыта красными пятнами. Устало подойдя к девушкам, он присел на кресло рядом и выдохнул:
– Будет жить..
Прошло несколько секунд прежде чем до Лауры дошёл смысл его слов. Она слегка вздрогнула, выходя из своего ступора, и посмотрела на Хоффмана оживающими глазами.
– Что? Что вы сказали, доктор?
– Я сказал, что он будет жить… – Хоффман удивлённо покачал головой.
– В первый раз встречаю такой случай… Огромная потеря крови, куча ран, треснутые кости… Да он должен был умереть как минимум дважды! Люди умирали с половиной тех ран что есть у него… Ничего не понимаю! Такое ощущение, что организм сам пытался лечиться… Сердце билось как сумасшедшее, даже с нехваткой крови, а рана возле арматуры как будто пыталась вытолкнуть железку… Чертовщина какая-то… Мы перелили ему свежую кровь так организм буквально впитал её в себя..
Он тяжело поднялся.
– Пожалуй, пойду, посплю, а то кажется какая – то хрень в глазах..
– Постойте, доктор! А можно мне дежурить возле него? – умоляющим голосом спросила
