–Эх, Дмитрий Николаевич,– вздохнул я,– я что, за цацки старался, что ли? Ведь и вышло-то случайно, увидел кейс и потащил. Там ведь и у моего сопровождающего были бумаги, но почитав, не увидел в них ничего ценного, одни отчеты, я их сжег, когда нужно было костер разжечь, а то бы замерз нафиг.
–Не будем упоминать эти бумаги, мало ли чего, вдруг найдется «доброжелатель», который усомнится в твоей честности насчет важности бумаг,– улыбнулся командир.
–Да я легко перескажу почти все, что в них было, тем более часть из них осталась, а недостающее могу и вспомнить.
–Ладно, будет указание, поработаем в этом направлении. Пока отдыхай, зазноба твоя, поди, уж извелась вся, четвертый час говорим. Когда сформируем отряд, который поведет тебя к Луцку, я сообщу, отдыхай.
Мы с моей любимой девушкой, получив наконец свободное время, просто ушли в ее чум и остались наедине. Нам было плевать, ходит кто рядом или нет, подслушивают али подглядывают, мы просто соскучились друг по другу и упали на ложе, обнимая и целуя друг друга. Дело было к вечеру, и, удовлетворившись сексом, мы спокойно уснули.
Пробуждение оказалось неприятным, в лагере аврал, командиры трубят общий сбор и скорейший выход. Снимается весь лагерь, а это больше тысячи человек, с техникой и обозами. Охренеть какая толпа собралась, я аж обалдел от суеты, привык к тишине и одиночеству. Меня предупредили, что ухожу вместе со всеми, а по пути отряд сопровождения, выделяемый для моей скромной персоны, проводит меня к Луцку. Основной отряд идет дальше, в сторону Львова, а мне предстоит встретиться с немцами и следовать приказам.
Анна категорически не хотела отпускать меня одного, но другого выхода все равно не было. Если бы еще я был как Кузнецов, то есть офицером вермахта и постарше, может, и вышло бы взять ее с собой, никто бы ее не тронул, но я пока не справлюсь с таким давлением. Обязательно начнутся придирки и проверки, придется с кем-либо спорить и, возможно, конфликтовать, а мне это зачем? Поэтому, не ругаясь, но немного поспорив, мы все же договорились с Аней, что иду я один.
Железная дорога Ровно-Луцк охранялась, и перейти ее было огромной проблемой. Эшелоны шли на запад с завидной частотой и на насыпи было много охраны.
–Ребят, все, возвращайтесь, передадите командиру, что доберусь сам.– Реально, мы полдня не могли приблизиться к полотну, не то что пересечь его. А один я пойду прямо к переезду и, предъявив документы, да я еще и форму надел, пройду свободно.
Так и вышло, меня не задержали, даже пяти минут не пробыл на посту. Жандармы, проверяющие документы, сначала удивились, но я привык, так всегда на меня реагируют представители вермахта, а затем, не найдя в моих документах никаких противоречий, пропустили, даже посоветовали, куда обратиться для связи с моим руководством.
Неприятно удивило количество всякого отребья, трущегося рядом с фашистами. Тут и мельниковцы, и ОУН, и бандеровцы, кого только не было в этих краях. Работы у армии много предстоит, чтобы вычистить все это дерьмо с просторов нашей Родины. А как они смотрели на меня! Ух, столько злости и зависти в глазах, не передать словами. Новенькая форма, хоть и немного грязная, Крест за заслуги, нашивки за ранения, они не отрывали глаз, когда я проходил мимо их расположения.
Ближайшая комендатура находилась в одном из сел поблизости от железной дороги, туда я пришел сам, без провожатых. Здесь пришлось задержаться чуть дольше, дежурный связался с отделом жандармерии в Луцке и сообщил обо мне. Спустя пятнадцать минут меня пригласили к телефону, и я услышал в трубке твердый и властный голос.
–Унтер-офицер, с первой же машиной явитесь в комендатуру в Луцке, вас будут ждать, не потеряйтесь вновь, вас давно ищут!
–Есть явиться с первой машиной!– бодро отрапортовал я и положил трубку.
–Машина будет через час, повезут партизан, место тебе найдут,– тут же влез дежурный.
–Хорошо,– кивнул я.– Много поймали?
–Двоих, мужика и женщину, но их не ловили, они сами пришли, готовы сотрудничать. Требуется переправить в город.
Понятно, суки бандеровские, надо посмотреть, уж не из нашего ли отряда…
Я чуть не спрятался, когда подходил к машине и увидел сдавшихся партизан. Надеюсь, не узнают меня в форме, я не ходил в ней по отряду. Как и предполагал, это были люди из отряда Медведева. Еще с неделю назад небольшой отряд вышел в сторону Львова в качестве передового. Вспоминая их историю, читанную в будущем, там почти все погибли, националисты постарались. Отряд был рассеян, раздроблен и уничтожен, в том числе благодаря и таким вот предателям. Насколько я помню, это муж и жена, местные, как же их в отряде не раскусили-то?
–Здравствуйте, вам передали, что я еду с вами до комендатуры?– задал я вопрос солдату в кузове.
–Так точно, вы, унтер-офицер, поедете в кабине?
Ничего себе предложение.
–А разве нет никого старше меня званием?
–Старший наряда – ефрейтор Россберг, вон он идет,– мне указали на идущего со стороны поста тучного солдата.
–Хорошо, рядовой, но, думаю, я не стану претендовать на его место,– улыбнулся я.
–Отлично, забирайтесь в кузов, у меня тут мешки готовы, ехать будет удобно.– Всегда удивляло во фрицах стремление к порядку. Давно с ними общаюсь, но один черт удивляюсь. Я – мальчишка, но имея звание и находясь в форме, даже взрослые мужики без малейшего удивления относятся ко мне как положено.
Кроме двоих партизан, не поднимавших голов, в кузове оказались лишь два солдата охраны. Ефрейтора обжору в кабине даже в расчет не беру, а вот водитель опасен, у него автомат имеется. Итак, четверо солдат, два автомата и две винтовки, а у меня табельный «люгер» итрофейный «вальтер». Стоит ли ввязываться? Оказалось – стоит. На одной из остановок, в районе какой-то пустой деревушки, водитель доливал воду в радиатор, я возвращался из кустов, куда бегал по нужде, и заметил, как мужчина из якобы партизан что-то горячо доказывает рядовому в кузове. Машина была уже готова к движению, и ждали только меня. Едва оказавшись в кузове, автомобиль тронулся, и я чуть не навернулся. Рядовой, подхвативший меня и не давший упасть, с улыбкой начал мне рассказывать о его разговоре с предателем.
–Они утверждают, что видели вас в отряде партизан, хотят, чтобы мы вас арестовали,– говорил он на немецком, а предатели тем временем пытались услышать наш разговор.
–О, интересные дела!– засмеялся я, нащупывая в кармане «вальтер» лейтенанта. Импровизация наше всё, надеюсь, получится.
Двойной выстрел в упор, солдат сидел ко мне вплотную, когда пытался вести разговор, из-за шума мотора ему приходилось наклоняться так близко, был почти не слышен. Второй солдат даже не понял, в чем дело, когда я, не поднимая ствол «вальтера», выстрелил ему в грудь, так же, дважды. Мужик предатель хотел броситься на меня, но машину сильно трясло, и это ему не удалось, а я просто кинул «вальтер» вего сторону и, дождавшись, когда он наконец возьмет его в руку, вытащил свой табельный пистолет. Мужик даже выстрелить успел, пока я затвор дергал, пуля прошла мимо и ударила в кабину Водитель мгновенно ударил по тормозам, и оба предателя полетели на пол, так как до этого пытались встать. Я же из положения практически лежа выпустил две пули. С такого расстояния да в остановившейся машине – я стрелял прицельно. У обоих предателей дыры во лбу.
