под моими ногами провис и угрожал проломиться, я добрался до этого благословенного отверстия, каким-то образом умудрившись спуститься по стремянке, не сломав ноги. И именно тогда я услышал первые крики Картера.
В моём сознании — даже сквозь его вопли — я всё ещё слышал скрип запорного вентиля, поворачивающегося под этой ужасной рукой трупа. Когда-то старик отказал Картеру в воде, а теперь?
"Душа купленного дьяволом не спешит выбраться из могильной земли… пока из тления не появится ужасная жизнь"!
Немногие люди, зная то, что знал я, сделали бы то, что я сделал тогда. Но хотя по натуре я осторожный человек, я никогда не был трусом. И вот — хотя бы для того, чтобы знать, чтобы быть уверенным — я побежал или заковылял в переоборудованную ванную и дёрнул дверную ручку, затем снова и снова я наваливался плечом на дверь, пока она, наконец, не поддалась, когда замок вырвало из прогнившей рамы. И когда дверь распахнулась, я увидел… Картера или кричащую, превращённую в кошмар карикатуру на Картера!
Он сидел там, в ванне, под душем, царапая себя и издавая пронзительный животный крик. Крик пойманного кролика или раненой крысы. Вид Картера и того, что его мучило, приковали меня к месту, паралич, который я не мог преодолеть, пока, наконец, крики Картера не оборвались. Он судорожно вскочил на ноги, а затем рухнул голый — или не голый — из ванны и лицом вниз на пол.
Движимый ужасом и зловонием одновременно, я повернулся, пошатнулся и, наконец, побежал во весь опор; я не останавливался, пока не оказался снаружи дома, когда внезапное смещение почвы не сбило меня с ног.
Из глубины я услышал ужасный стон, и когда он прекратился, я повернул голову, чтобы посмотреть назад. Как и в той легендарной сцене из шедевра Эдгара По, дом Картера рушился сам по себе, избавляя тех, кто собирался его снести, от лишних усилий. Дом превратился в пыль, щебень и руины, а вместе с ним и Картер, и всё, что осталось от его дяди; и я был бы лжецом, если бы сказал, что я не обрадовался этому…
XVIII
Но… это случилось почти семь лет назад, и с тех пор произошло многое. Во-первых, я разбогател, а во-вторых, я исследовал множество оккультных возможностей. Но что там было, на самом деле, исследовать? Кто-нибудь слышал о колдуне или любителе оккультизма, который пришёл в итоге к чему-то хорошему? Нет, потому что всегда есть цена, которую нужно заплатить.
И я не могу жаловаться. На этом пути было достаточно предупреждений, и, похоже, эти дхолы ориентируются по семилетним циклам. Так тому и быть — до тех пор, пока я не поступлю, как Картер, но… осмелюсь ли я рискнуть?
Во всяком случае, у меня есть пистолет, который я всегда ношу заряженным, и одно это должно гарантировать, что я не разделю его судьбу или любую другую подобную.
Что касается самой этой судьбы: я думаю, что уже сказал достаточно, но если вам всё ещё интересно, то давайте ещё раз вернёмся к сцене, когда я распахнул ту дверь и проник в импровизированную ванную Картера.
Он кричал там, под душем, который выпускал не только воду, но и извивающийся, непрерывный поток гниющих, вонючих лент плоти или того, что когда-то было плотью. Чудовищный поток разложения, который, наполненный собственной жизнью, накрыл Картера и прилип к нему, и заполнил его глаза, уши, нос и рот своей бурлящей массой, пока, наконец, не перекрыл его крики и воздух, и бросил его мёртвым на пол у моих ног!
Вот чем являлись на самом деле "спагетти" Картера…
Своё золото я оставляю тому, кто его найдёт. В конце концов, оно всё равно принадлежит Ктулху…
Перевод: Алексей Черепанов, август, 2022 г.
Чарльз Гарофало
ПОЛНОЧЬ В ПРОВИДЕНСЕ
Charles Garofalo — Midnight in Providence(1986)
Фантастический рассказ с элементами чёрного юмора, написанный, очевидно, любителем. История о том, как мёртвый Лавкрафт выбрался из могилы, чтобы проучить группу людей, собравшихся на тайный обряд, как в его рассказах. Текст перевёл Иван Аблицов. Я тут участвую лишь как редактор и корректор.
Время остановилось в Провиденсе в полночь. Именно тогда. Оно застыло, когда земля на старой могиле потрескалась… задрожала… а потом взорвалась, разлетаясь осколками во все стороны. Скелет Говарда Филлипса Лавкрафта встал из гроба и выбрался на поверхность. Неуверенно двигаясь и спотыкаясь, скелет старого писателя осмотрел раскинувшиеся вокруг красоты мемориального парка, залитого лунным светом. Участок, где был захоронен Лавкрафт, почти выходил на залив Наррагансетт. Скелет увидел, что ему придётся пересечь территорию довольно большого кладбища, чтобы достичь дороги. Очень медленно он направился к кладбищенской ограде.
В ту ночь ни один поклонник сверхъестественных ужасов тайно не дежурил возле его могилы. Смотритель кладбища, в лучших традициях историй Лавкрафта, был чрезмерно пьян, чтобы заметить что-то дурное или неправильное. Никто не видел, как скелет, с костей которого свисали лоскуты старомодного костюма, покидает кладбище Суон-Пойнт. Даже будучи мёртвым, худой и не атлетичный писатель, неловко перелезающий через ограду, представлял собой весьма смехотворное зрелище.
Целью покойника являлся квартал на другой стороне города, строительство которого началось намного позже смерти самого Лавкрафта. Но он знал об этом, как и о том, что должен идти туда. Смерть, в его случае, стала парадоксом. Лавкрафт покоился в могиле все эти годы, но каким-то образом ведал о любом деле, которое даже отдалённо касалось его, будь то история с переизданием его книг, статья критика, сочинение биографа, или даже разговор двух читателей о его персоне. Для писателя такая судьба может расцениваться как рай или ад, это зависит от того, кто о нём вспоминает. Поскольку Лавкрафт ожидал, что после смерти человека ожидает только небытие, как это предсказывают атеисты, он не только смирился со своей судьбой, но и принял её.
То, что творилось в странном мрачном доме, расположенном в другом конце Провиденса, лично затрагивало Лавкрафта. И он никак не мог смириться с происходящим.
Лавкрафт понимал: ему повезло, что время остановилось, как это часто случалось, когда происходило сверхъестественное явление. Впрочем, иного способа пересечь город, не было. Шаркающий скелет просто не мог добраться куда-либо быстро. Он даже не рассчитывал поймать такси. По правде говоря, на ночных улицах Провиденса оказалось намного больше машин, чем в прежние времена ещё живого Лавкрафта, и маловероятно, чтобы обычный водитель остановился и подвёз ходячий скелет.
Лавкрафт медленно,
