Элис так, словно та произнесла что-то непристойное.
— А что, если это Дерек? — Ухмыльнулась Беллз, ткнув в того локтем.
— О чем спорите? — Не выдержав чувства непонимания спросила я.
— Рассуждаем, кто же может быть вторым ребенком. Ну, приспешником тьмы. — Отозвался брат Криса, тыкая вилкой в горошину. Неудивительно, что Эндрю рассказал им все. Думаю, стоя за дверью, он мог услышать многое из того, что сказала мне Александра.
— В любом случае это не кто-то из нас. — Стоило только подумать о нем, и он тут же даёт о себе знать. Эндрю пристально посмотрел на меня, когда произносил эти слова. Анни бросила мне предостерегающий взгляд, словно предчувствуя, что сейчас будет, но было уже поздно.
— Да, и почему же ты в этом так уверен? — Дерзким тоном спросила я.
— Ну, может быть потому, что мы бы уже давно об этом знали? А еще потому, что второй Избранный — приспешник зла? Ты видишь в ком-то из друзей тьму? — Упрямый, эгоистичный, самовлюблённый, напыщенный идиот. Вот что думала о нем, пока он в упор смотрел на меня.
— Он не обязательно должен быть в этом городе или даже на этом континенте.
— Пожалуй, и так, но никто не дает гарантии, что он не находится в нашей школе. Лично я считаю, что не важно, кто этот человек, а важно то, что он может знать о своих способностях, — прервал нашу перепалку Макс. — Даже если он еще не открыл в себе способности, о них ему мог нашептать любой демон в своих корыстных целях. Уж что знаю наверняка, так это то, что в нижнем мире новости распространяются очень быстро.
— Ты прав, — улыбнулась Максу. — Важнее узнать кто это, чтобы быть готовой к атаке, чем сидеть в неведении и оказаться в ловушке. — Он улыбнулся в ответ моим словам.
Возникла неловкая пауза. Мирта кашлянула и посмотрела на Эндрю, взгляд которого был направлен в стену напротив него. Все тело его было напряжено до предела, а костяшки пальцев белели, от того, что он сильно сжимал стакан.
— А это хорошая идея, — попытался вмешаться Дерек, но мне уже не порядком надоело странное поведение Эндрю. Мне стало тошно, и я подорвалась с места, оставив на своём месте вещи и нетронутый завтрак.
— Кэт, ты куда? — Громко спросила меня Анна, потому что успела отойти достаточно далеко, чтобы ее расслышать.
— Пойду подышу свежим воздухом. — Бросила я, и рванула через зал, минуя столы других учеников.
Я неслась по коридору, чудом избегая удара о колонны из-за навернувшихся слез. Практически не видела куда бегу, и только столкновение смогло остановить меня, правда не без травм. Я с грохотом уронила на землю кого-то очень высокого, и сама очутилась рядом, потеряв равновесие. Ничего нового — неудачница Страйтер во всеоружии своей неуклюжести.
Глава 20
— Ой, прости, — извинилась, даже не глядя к кому обращаюсь, и попыталась встать.
— Ничего страшного, Кэти. — То, что ко мне обратились по имени, отрезвило. Я смогла наконец взглянуть на того, причиной чьего падения оказалась. — Что стряслось? — Высокий парень, темные волосы, удивленные голубые глаза, проницательно глядящие словно сквозь меня. Он неловко отряхнулся и встал. Протянутая рука тянулась ко мне в немом жесте предложения помощи. Я вложила свою ладонь в его и ощутила тепло, которое еще раз подтверждало, что в нем не было ничего от вампирской сути. Он потянул, и я неуклюже поднялась на ноги.
— Все в порядке, Питер. — Произнесла я, вытирая слезы. — Извини, что так бросилась. Уверена, уже вся школа наслышана о моей неуклюжести. Вот тебе очередное подтверждение, — сквозь снова наворачивающиеся слезы засмеялась я. Он улыбнулся, и я с каплей зависти посмотрела на его идеально ровные зубы.
— Неважно выглядишь, — признался он, неуверенно поглядывая на меня. — Может прогуляемся? — Он пристально всмотрелся в мои глаза после заданного вопроса, видимо, уже заранее готовясь к отказу. Однако, перспектива поговорить с кем-то мне нравилась больше, нежели в очередной раз посидеть в одиночестве и поплакать.
— Почему бы и нет, я как раз собиралась пойти на свежий воздух, привести мысли в порядок и насладиться солнечным днем.
— Нужные люди появляются в нужное время, — улыбнулся он. Мы не спеша миновали холл и вышли навстречу теплому весеннему солнцу. — Может все-таки скажешь, что с тобой произошло? — Спросил он спустя время.
— Нет. — Резко выпалила я, погорячившись, но потом, немного поразмыслив, решила сказать, — любовные переживания. — Думаю на этом стоит ограничиться. Мы не настолько хорошо друг друга знаем, чтобы раскрывала ему свои секреты. Он как-то задумчиво и отстраненно смотрел перед собой, словно выпал из реальности на некоторое время.
— Любовь очень опасная штука, многие считают ее лишь игрой. Но это чувство самое сильное из тех, что способен испытать человек. Ведь сколько поступков было совершено во имя любви, порой необдуманных, а зачастую и очень глупых. Сколько жертв полегло под лозунгом «Любить и быть любимым», сколько разбитых сердец, которые не сумели справиться с тяжестью безответности, канули в пучину безумия. Другое дело влюбленность, она еще может пройти. — Он говорил так, словно когда-то уже пережил любовь, и все закончилось не очень хорошо. И я не знала, стоит ли затрагивать эту тему или лучше оставить все как есть. Пожалуй, второе.
— Буду надеяться, что все пройдет.
— Многие надеются, но от чувств не убежишь, не скроешься. Не придумали еще лекарства, которое излечило бы разбитое сердце. — Еще мрачнее сказал он. От нагнетаемой Питером безысходности мне стало не по себе, — Мы проводим всю жизнь в цепкой хватке скользких, жгучих и жалящих эмоций. Они крепко держат нас, словно металлические оковы. Эмоции движут нами, порабощают дух и тело, заставляют с головой нырять в людей, забываться от их потери. Терять себя. По этой причине изменился мой отец. — Пит опустил голову, и теперь я поняла, что все это время он говорил не о себе, а об отце. Возможно, сейчас стану одной из тех немногих людей, которые знают историю Корнелиуса.
Мы сели на скамью под цветущей вишней возле школы. День был прекрасный, как я и ожидала: светило яркое солнце, и птицы щебетали свои замысловатые песенки. Иногда легкий ветерок обрывал дюжину белых лепестков, которые кружа в воздухе опускались на землю. В этих мелочах было столько нежности, что я начинала тосковать по чему-то неведомому мне. Снова появлялось ноющее и сковывающее грудь чувство ожидания невероятного чуда. Это удивило меня, ведь в последнее время мое сердце и мысли заполняли совершенно другие чувства. Я жила в мире суровой реальности, потому что
