примечаю вазу с ручкой, стоящую в опасной близости к себе, и выглядит она достаточно тяжёлой, чтобы чья-то голова словила черепно-мозговую. Заманчиво, но рискованно…
─ И что мы будем делать сейчас? ─ спрашиваю с осторожностью, хотя знать этого не хочу.
─ Потерпи, ─ гладит по щеке. ─ Скоро всё закончится, и уже никто не сможет до тебя добраться.
Ну нет, боюсь, моё сердце просто не выдержит до этого момента.
─ Обнимите меня, ─ прошу, а сама внутренне застываю, всё больше ощущая, как мышцы перестают быть скованными. ─ Мне холодно.
Он смотрит неверяще, но в то же время в его глазах горит надежда от того, что я реально это предложила. Ну давай же, сволочь, не стесняйся! Ты не смущался, посылая мне окровавленные цветы и угрозы, так почему теперь ведёшь себя, как девочка, встретившая любимого кей-поп айдола?
Но прошла пара секунд, и маньяк всё же решился. Придвинулся ко мне, вынуждая задерживать дыхание от его одеколона, раскрыл руки и несмело обхватил меня, утыкаясь носом в шею. Так, Ника, молись, чтобы тебя не стошнило…
─ Я мечтал об этом так долго, ─ признаётся, а я пытаюсь осторожно нащупать вазу.
Блондин вроде бы ничего не замечает, наслаждаясь мной, а я молюсь всем богам, чтобы и дальше не заметил. Кажется, он прикрывает глаза, собираясь прикорнуть у меня на плече, пуская слюни, и в этот идеальный момент у меня наконец-то получается схватиться за ручку соскальзывающими пальцами, а потом изо всех имеющихся сил поднять вазу, обрушив её на затылок маньяка.
В первый миг, когда он застывает, мне кажется, ничего не выйдет. Он выглядит так, словно даже не понял, что произошло, смотрит своими больными глазами, не мигая, и в следующее мгновение падает на меня, и я едва успеваю увернуться. Сил почти нет, но кое-как ощупываю его карманы, вытаскивая телефон и радуюсь, что разблокировка осуществляется отпечатком — с этим справляюсь тоже, хотя руки дрожат, когда хватаю чужую конечность, а пульс молотит по венам.
Я справилась.
Помня о том, что где-то рядом Эдер, а возможно и охрана, я на свой страх и риск выглядываю из комнаты, обнаруживая пустынный коридор чьего-то, некогда жилого дома. Теперь кругом пыль, нет почти никакой мебели и обстановка в целом не вдохновляет, но я бегу вперёд, искренне, почти по-детски веря, что смогу отсюда выбраться, не наткнувшись на кого-нибудь по пути.
Здесь очень много комнат, и я забегаю в первую попавшуюся, тихо запирая дверь на хлипкую задвижку, попутно набирая отпечатавшийся в мозгу номер, хваля свою память. Я бы набрала его, если бы меня разбудили посреди ночи, и это, возможно, моя единственная попытка, так что когда слушаю гудки, ритм моего сердца подстраивается под них, вместе со мной умоляя сталкера поднять трубку. И стоит такому родному голосу ответить, я хочу, чтобы он быстрее оказался рядом.
─ Птичка, скажи, что это ты, ─ привычно басит, и я у меня слёзы выступают на глазах.
─ Эль, я не знаю, где я, ─ шепчу, вслушиваясь в посторонние шумы. ─ Здесь твой брат и тот мужик из бара, которого ты мило душил, ─ пытаюсь объясниться, но даже язык заплетается.
─ Надо было додушить суку… ─ цедит и слышится удар. — Они сделали тебе хоть что-нибудь?
─ Они вкололи мне что-то, и я не знаю, как долго продержусь. Одного удалось вырубить, но это ненадолго.
На том конце не прекращаются звуки борьбы, мат, и явно происходит какой-то замес, только сейчас мне это даже неинтересно.
─ Ника, где бы ты ни находилась, сиди там. Мы почти нашли вас, ─ отвечает Эль. ─ Я тебя вытащу.
─ Я тебе кое-что не сказала…
─ Скажешь. Обязательно… скажешь.
На этом связь становится прерывистой, а потом и вовсе отключается. Страх хватает за горло, и я сжимаю до боли собственные пальцы, чтобы прийти в себя, когда слышу в коридоре шаги.
Замираю, понимая, что здесь даже спрятаться некуда, и дрожь сотрясает вновь слабеющее с каждой минутой тело. Шаги всё ближе, и тот, кто сюда направляется, открывает одну дверь за другой, пока слух не улавливает звуки совсем рядом.
Превращаюсь в комок нервов, медленно отступая назад и вовремя — старая дверь слетает с петель, а я встречаюсь со взглядом, полным безумия, как последняя трусиха, падая на колени. Ноги отказываются слушаться.
─ Ника-Ника, ─ качает головой, наступая, а потом присаживаясь рядом. ─ Я прощу тебя, потому что тебе страшно. Но за то, что ты пыталась от меня сбежать, ты будешь очень долго расплачиваться.
Заносит надо мной руку, и я зажмуриваюсь, потому что при всей моей кроличьей силе духа, больше не смогу дать отпор. Но тут появляется Эдер и перехватывает чужое запястье, разглядывая меня, как непонятый никем экспонат в музее.
─ Хорошая попытка, малышка, ─ ухмыляется. ─ Успела позвонить моему братцу?
─ А ты как думаешь?
─ Тебе же хуже.
Оттесняет блондина, хватает меня за волосы и вкалывает что-то в шею, перед этим спросив:
─ Ну и каково тебе оказаться в таком дерьме из-за этого придурка?
─ А каково тебе быть убийцей? ─ интересуюсь, борясь с туманом в голове, и его взгляд на мгновение меняется, правда, это ненадолго.
Меня закидывают на плечо и куда-то тащат, пока я отчаянно стараюсь не отключиться, едва ли слыша их разговор, но препарат сильнее. Боль в груди расцветает ярким цветком, и делать вдохи становится почти невозможно.
─ Что с ней?
─ Я знаю? ─ паникует кто-то, делая попытки меня растормошить. ─ Ты сказал, с её здоровьем всё нормально!
─ Ника… Очнись, пожалуйста!
─ Да плевать на неё, ─ цедит Эдер. ─ Если нас накроют, мне точно конец, и тебе заодно — в багажнике ещё одна девка, а ещё куча улик.
До меня почти не доходят фразы, как и движения, а потом я чувствую, как машину резко заносит на повороте. Слышится отборная ругань, даже звуки выстрелов где-то недалеко, после чего мы тормозим, едва не переворачиваясь. Если я буду ещё одной жертвой автомобильной аварии, в новостях наверняка скажут, что это злой рок, преследующий нашу группу…
Эта мысль неожиданно веселит, но смех застревает в горле, потому что я больше не могу сделать ни одного вдоха. Сердце будто клыками пережёвывает огромный злобный зверь, не собирающийся меня щадить, и боль уже не получается сдержать в себе.
Я вижу, как этих двоих вытаскивают наружу, а надо мной склоняется знакомая
