Последнее, что он запомнил, были блестящие голубые глаза и мрачная улыбка, игравшая на губах сэра Николаса.
Боваллет отпустил обмякшего солдата, отступил к столу, взял салфетку и умелой рукой завязал потерявшему сознание солдату рот. Потом он достал из ножен противника кинжал и подобрал с пола выпавший из его руки ключ. Держа кинжал в правой руке, сэр Николас твердым шагом подошел к двери, вложил ключ в замок, повернул его и распахнул дверь.
В коридоре стоял часовой, опиравшийся на алебарду. Какой-то инстинкт, должно быть, предупредил его об опасности: как только дверь открылась, он повернул голову, чтобы посмотреть, кто идет. Часовой успел издать изумленный крик, и это секундное замешательство заставило Боваллета крепко выругаться. Кинжал вонзился в шею, перерезав сонную артерию, и часовой, как куль, повалился на пол.
К сожалению, пронзительный крик ставил все под угрозу: на главной лестнице послышался топот ног.
Сэр Николас вытащил кинжал и метнулся к южной стороне здания. Он планировал пробраться к квартире коменданта, но теперь, когда в крепости поднялась тревога, это стало совершенно невозможно. Боваллет прыжками взлетел по винтовой лестнице наверх и оказался в таком же коридоре, только здесь вместо открытых арок в стене были пробиты небольшие окошки, прикрытые тяжелыми занавесями. Окошки эти выходили во двор. Откуда-то сверху отбрасывал неверный свет чадящий факел; слева, в середине коридора, трещал еще один.
Снизу, крича и бряцая оружием, бежали люди. Сэр Николас огляделся, глаза его зажглись при виде крепкого дубового сундука, стоявшего возле стены. Резко выдохнув, он поднял тяжеленный сундук и швырнул его на площадку винтовой лестницы, угодив прямо в первого из поднимавшихся наверх.
Сундук покатился было вниз, но крепко застрял на повороте. Послышались яростные проклятья.
Первый преследователь зашатался и повалился назад, прямо в руки бежавших следом. Кто-то, не выдержав внезапно навалившейся тяжести, потерял равновесие и покатился вниз.
Сэр Николас рассмеялся и, поняв, что сундук застрял намертво, повернулся к ним спиной. Он небезосновательно полагал, что попал в западню, но глаза его горели от удовольствия, веселая улыбка играла на губах.
Теперь топот послышался на главной лестнице с другой стороны четырехугольника. Сэр Николас замер, ожидая, с какой стороны появятся преследователи. Трое или четверо солдат с алебардами выбежали из-за дальнего угла восточного коридора. Сэр Николас отскочил влево и бросился на юг, направляясь к жилищу коменданта.
Он почти уже добежал до угла, но остановился и огляделся в поисках какого-нибудь выхода. Ловушка захлопывалась: за углом, в западном коридоре, раздавались тяжелые шаги, они быстро приближались.
Еще минута — и солдаты позади него обогнут угол и снова увидят его. Сэр Николас бросился к ближайшему окну, скользнул в нишу и задернул тяжелые занавеси, скрывая свое присутствие.
Окно выходило на маленький балкончик с железными перильцами. Сэр Николас неслышно выступил вперед и бросил взгляд вниз, во двор. Было уже слишком темно, чтобы что-либо различить, но он услышал возбужденные голоса и понял, что внизу тоже суетятся солдаты.
Боваллет засунул кинжал за пояс, попробовал прочность железных перил и вгляделся в темноту, стараясь различить такой же балкончик у первого окна на западной стороне двора. В темноте смутно виднелись его очертания. Мгновение ушло на то, чтобы прикинуть расстояние, затем он встал на перильца, легко выпрямился, слегка придерживаясь за стену. Судя по топоту, бежавшие по западной стороне солдаты как раз обогнули угол. Сэр Николас напрягся и, как ныряльщик, головой вперед метнулся к балкончику на западной стороне. Руки его скользнули по перильцам, но он успел ухватиться, повис, тяжело дыша, с трудом подтянулся, быстро перекинул ногу через перильца и через минуту уже скрылся в окне.
Коридор оказался совершенно пустым. За углом, который он только что миновал по воздуху, толпились солдаты; через минуту они столкнутся с другой группой, которая мчится с южной стороны. Эта ночь оживит разговоры о колдовстве, подумал сэр Николас и одобрительно усмехнулся. Каждая из групп была уверена, что пленник в ловушке, однако через секунду всем предстояло убедиться, что Эль Боваллет оправдал свою репутацию и исчез, судя по всему, растворившись в воздухе. Тем временем Эль Боваллет направился к первой же двери в этом коридоре.
Дверь была незаперта. Сэр Николас вошел и очутился в пустой, бедно обставленной спальне. На полке над камином тускло горел масляный светильник. Возможно, подумал он, это комната камеристки или служанки. Ник беззвучно закрыл за собой дверь и подошел к окну. Оно выходило в сад. Сэр Николас перекинул ногу через подоконник, нащупывая опору. Побеги глицинии мягко коснулись его колена. Он наклонился, нашел ветку потверже, перекинул вторую ногу, ухватился за толстые щупальца побегов и скользнул вниз, угодив прямо на балкон второго этажа. Глициния оборвалась, но ему удалось благополучно ухватиться за перильца. Протянув руку, сэр Николас уже пытался нащупать плющ, когда его заставил замереть шум снизу.
Дверь, ведущая в сад, распахнулась и кто-то громко сказал:
— Вы двое останьтесь здесь, на случай, если он попытается бежать отсюда.
Не колеблясь ни минуты, сэр Николас прыгнул в комнату, сквозь открытое окно, выходившее на балкон. Там никого не было. Сэр Николас задернул занавеси.
— Черт возьми! — горько пробормотал он. — Где это я?
Он стоял в богато убранной спальне, с тяжелой мебелью и огромной кроватью с балдахином. У стены стоял сундук с инкрустацией, стол, несколько стульев и большой шкаф. Прямо напротив окна располагалась дверь, но стоило сэру Николасу направиться к ней, как в коридоре раздались шаги и кто-то стал возиться с засовом. Боваллет быстро отступил к кровати и замер, скользнув за бархатные занавеси.
Дверь открылась, кто-то вошел в комнату, подошел к столу и выдвинул один из ящиков. Зашуршали бумаги. Сэр Николас слегка раздвинул занавеси и увидел, что человек, копающийся в бумагах, стоит к нему спиной. На нем был длинный плащ и широкополая шляпа со свисающим пером. Под плащом висела короткая рапира.
Дюйм за дюймом, как кошка, сэр Николас стал медленно приближаться. Неожиданно, под его сапогом скрипнула половица, человек в плаще обернулся, но в это же мгновение на него обрушился кулак Боваллета. Незнакомец рухнул на пол, не издав ни звука. Только теперь сэр Николас понял, что уложил не кого-нибудь, а самого дона Кристобаля де Порреса, коменданта крепости.
— Храни вас Бог, мой добрый тюремщик! — тихо сказал он, переступая через распростертое на полу тело. Прикрыв дверь, он подошел к кровати. Приглядывая краешком глаза за безжизненным комендантом, он разрезал на несколько полос покрывало и опустился на колени рядом с телом коменданта. — Поверьте, мне очень жаль, мой бедный друг, — сказал он, засовывая кляп в полуоткрытый рот дона Кристобаля. Еще одна полоска послужила бинтом, удерживающим импровизированный кляп. Он отстегнул с плеч дона Кристобаля плащ, а когда его внимание привлекла сверкающая лента ордена Золотого Руна[97], он снял и ленту.
