Такой же хрупкий и невинный цветочек, который я хочу хранить всю жизнь.
— Я так долго этого ждал…
Ее глазищи сверкают. Чика тоже чего-то ждала.
На глазах у ее семьи я просто беру ее за руку и веду на пляж. Там никого нет, я велел всем убраться.
Будет море, луна, звезды и мы. А еще пледы и еда в нужном месте.
Фонарь освещает дорогу, и мне кажется, будто мы в какой-то сказке.
Я тихо и мирно веду девушку на пляж, и мне явно больше восемнадцати? Фантастика.
Только чертовка вдруг дергает ладошку из моей ладони.
— Знаешь что, Рейес. Если ты думаешь, что меня можно насиловать, а потом называть именем своей бывшей, а я от этого буду кончать, то — нет.
Мне досталась ревнивая фурия, но фамилия вместо имени неприятно царапает слух.
Значит, Рейес, дикая кошка?
Хочешь еще повоевать?
Злость ударной волной омывает вены, и я холодно говорю:
— Ты будешь спать в моей постели и родишь мне ребенка, женщина.
Анхела сжимается, а я хищно улыбаюсь.
Давай, чика. Вылей на меня все дерьмо, которое накопилось. Покажи себя сейчас, чтобы я ничего не придумывал, как с Кларой.
Я немного выпил с твоим отцом, но теперь я трезв. Забываться мне больше не нужно.
Анхела цедит сквозь зубы.
— Я не хочу с тобой спать.
Ожидаемо.
— Да? А чего ты хочешь? Ты теперь женщина, и тебе нужен хороший секс.
Ангелок резко выдыхает и сжимает маленькие кулаки.
— Если ты все время озабоченный, нечего на меня валить!
Я просто беру ее на руки. Быстро подхожу и поднимаю, а она испуганно вскрикивает. Так уже было.
Только там дальше по пути корни, а я не хочу, чтобы она упала в темноте.
— Это ты меня таким делаешь. Мужчина не должен ходить голодным, чика. Держи-ка фонарь, и пойдем.
Она обиженно и зло сопит. Вот не надо. Давай, кошка. Царапайся.
Я добавляю:
— Анхела, я же не отступлюсь. Тебе нравится играть в хорошую девочку, которую так жестко насилуют, что она кричит от оргазмов? Тебе так понравился прошлый раз? Хочешь еще отшлепаю?
Она снова гневно сопит. Ну что за женщина!
— Молчишь, значит, одобряешь, чика. Я знаю еще массу способов вызвать оргазм насильно. Хочешь так, да? Или, может, по любви?
— Спусти меня, — Анхела говорит тихо, но твердо. И лицо у нее серьезное.
— Только за страстный и глубокий поцелуй спущу.
— Тебе так важна победа, Рейес?
— Мне важна ты. Я на тебе помешался. Я из-за тебя на штурм Фуэнтесов пошел, понимаешь?
Она смотрит прямо мне в глаза. И в ее глазах — океан.
— Тогда что за обрывки ты ссыпал в сумку? Это писала женщина?
Ревнуешь, кошка. Мне нравится.
— Клара писала. Это улики, чика. Ее родители и Рауль убили моих. Я нашел документы в сейфе Маноло Фуэнтеса. Он и Рауль все организовали.
— Но ты все равно сказал ее имя, когда был со мной!
Блять. Мне хочется уже дойти до пляжа и разговаривать нормально, а не так, бредя почти на ощупь. Но поместье здоровое, и до пляжа еще топать.
— Я об этом жалею. Я любил Клару, но после всего больше не люблю. И если ты будешь со мной, то я буду только с тобой.
Анхела фыркает и ничего не отвечает, а я прибавляю шаг.
Море впереди абсолютно черное и довольно громкое. Прямо как то, что происходит между нами.
У меня в поместье живет много больших кошек. Их еще дед начал разводить, а я продолжил.
Анхеле только шипения не хватает, а так один в один. Гибкая, грациозная и злая.
Я нахожу место, где лежат пледы, и ссаживаю чику на один из них.
— Решай, Анхела. Или насильно, или любовно. В конце концов, я достану тебя серенадами. Я буду заваливать тебя подарками. Я изучу все, что ты любишь. Я реально хочу, чтобы ты родила мне детей и собираюсь быть с тобой до конца жизни.
Если она сейчас оттолкнет, я не знаю, что сделаю.
А она прячет глаза и только вздыхает.
Ну хорошо…
— Хочешь, чтобы я встал на колени, чика? Я встану, потому что так мне удобнее ласкать твою грудь губами.
Блядское море очень громко шумит. Я еле слышу, что она отвечает:
— Не заставляй меня… Я должна… захотеть тебя сама. Ну… чтобы ты меня обольстил.
Глава 18. Страсти. Анхелика
АНХЕЛИКА
Я вдруг понимаю: прошлое не работает. Я могу сколько угодно раз обвинить Рейеса в том, что он сделал, но это никак не поможет.
Сейчас моя боль только тянет меня на дно. Я так ничего не добьюсь.
Чего я хочу? Я хочу стать той сильной и смелой Анхеликой, которая никого не боялась. И чтобы Диего Рейес прекратил паясничать и раскаялся в том, что он совершил.
Да, мне, черт возьми, нужны его извинения и обещание, что ничего подобного больше не повторится.
Что он не будет совать мне свой член в горло… ну и не только туда без моего желания.
Если он хочет отношения со мной, пусть считается с моим мнением.
Но действовать, похоже, придется тонко.
Мерседес сказала: «Слушай, Анж, так ты хочешь быть с Рейесом или нет? Если решила, что пойдешь за него замуж, нужно вести себя иначе. Позволяй себя баловать. Знаешь, мужчины ценят только тех, в кого они вложились. Даже не тех, кто хорошо сосет или дает, а тех, кто получает от них настоящее удовольствие. Они все немного альтруисты, прикинь. Ну, конечно, нормальные».
Если я выстрою вокруг себя стену, Рейес просто разозлится и уйдет. Я не получу от него ни капли извинений.
Пусть делает мне хорошо. Я постараюсь расслабиться и немного довериться ему.
Самое стыдное, что мне реально понравился тот раз, когда он меня шлепал. И если бы не похищение, я бы, наверное, отдалась Рейесу в мотеле.
Тогда он как будто чем-то меня околдовал, но я внезапно стала самой собой. Той, кто не боится и не ненавидит.
— Не заставляй меня… Я должна… захотеть тебя сама. Ну… чтобы ты меня обольстил, — мне стыдно говорить такое вслух, но и не сказать я не могу.
— Хорошо, Анхела… Не бойся. Я не сделаю больно.
— Обещаешь?
— Обещаю, — он коротко целует меня в губы и аккуратно опускает на плед, нависая надо мной сверху.
Сейчас ночь и очень темно. Рейес опирается на руки, и на меня почти не давит. Фонарь где-то сбоку, и я практически ничего не вижу.
