повторяет про себя Женька, роняет набитую пустым барахлом сумку и пытается также взмахнуть своими руками-крыльями, но у него взмаха не получается: на его крыльях висят какие-то тряпки, кофточки, штаны, лифчики, рубашки, шнурки и тесемки.
— Почему же я не лечу, ангел? — испуганно спрашивает тогда Женька, и ангел также молча отвечает:
— Потому что не можешь отринуть всё, потому что привязан крепко…
И все удаляется от Женьки и удаляется, летя прямо на яркое-яркое солнце.
— Но я хочу с тобой, ангел, — начинает умолять его Женька, но больше не получает ответа: ангел совсем растворяется в слепящих лучах. Тогда Женька сникает, глядит на свои крылья, а вместо них видит прежние руки, сжимающие лоскуты рваных выцветших тряпок…
40
К приезду Казаряна Резник с Малым уже слонялись по даче в рабочей форме.
— Едем сразу на фирму, — сказал Казарян, как только они забрались в его «джип». — Возьмем грузовик и закидаем в него все, что нужно здесь на понедельник. Закрою вам по полтиннику. Работы немного.
Ребята обрадовались: девять долларов за два часа — нормально.
— И насчет завтра. Как договаривались, заеду за вами утром, вывезу в порт, посажу на катер в Кижи, а там уж сами.
Это еще больше понравилось ребятам.
Лехнаволок промелькнул незаметно. На понтоне Казарян чуть притормозил, медленно перевалил через железный выступ посередине.
По сути, для Николая с Виктором это была их первая большая поездка в город. Они с интересом озирались по сторонам. Подогревая их любопытство, Казарян катил по самым примечательным улочкам Петрозаводска. С Соломенского шоссе свернул на набережную Наркауса, продемонстрировал помпезный Дворец культуры, вывернул у Вольной церкви, добрался до площади Ленина, где уже десятки лет вождь мирового пролетариата крепкой хваткой сжимает окаменевшую от времени зимнюю шапку, проколесил, не торопясь, по проспекту Маркса к финскому драмтеатру и вырулил на улицу Правды. Отсюда к его офису было рукой подать.
Резника, привыкшего уже к модной перестроечной тенденции возвращать улицам их прежние, дореволюционные названия, удивило обилие табличек с известными фамилий советской эпохи — Луначарского и Куйбышева, Урицкого и Володарского, Розы Люксембург и Карла Либкнехта…Председатель мало кому известного Олонецкого губкома и тот нашел себе теплое местечко в блистательной когорте. Замечательной личностью, чей дом пока остается музеем, оказался даже машинист паровоза, дважды исхитрившийся нелегально перевезти вождя пролетариата через финскую границу.
Выгнав из гаража бортовой «Зил», Казарян подогнал его к другому зданию в двух шагах от офиса. Оригинальное трехэтажное с мансардой строение он построил себе под жилье, но, окончательно еще не отделав его, со вселением не спешил и использовал нижние и верхние комнаты как дополнительные склады различных строительных материалов.
Пока Казарян ходил за грузовиком, Резник успел рассказать Комлеву про волчицу. (Степан давно уже был здесь и к их приезду подобрал на складе подходящие для опалубки доски.) Как и ожидалось, он сразу загорелся охотничьим азартом.
— Я её прямо в лесу и заарканю, привезу ружье, амуницию… Армянин с понедельника какую-то новую идею с проектировщиками-строителями обмозговывать собирается, так что можем закончить пораньше — и в лес. Пусть только Юрка тропы покажет.
Вчетвером доски загрузили быстро. Гипсокартон Виктор с Николаем выносили из-под крутой лестницы. Длинные огромные листы гнулись, когда их засовывали в кузов, и они все время боялись, как бы те не переломились. Стекловату спускали с мансарды. Благо, она была финской и не так сильно въедалась в ноздри, как наша, отечественная. Огромные на вид рулоны оказались вовсе не тяжелыми, и перекидывать их через высокий борт машины было нетрудно. Верхние тюки, однако, пришлось перетянуть бечевкой, чтобы они не выпали по дороге.
Попрощавшись с Комлевым до понедельника, назад поехали вдоль набережной Снеги, потому что многие дороги в городе были для грузовиков закрыты. Большой «Зил» повел сам Казарян — все равно ему нужно побывать на объекте, показать, что, как и куда выгружать. Так зачем еще шофер? Расход небольшой, но ненужный.
По городу Казарян ехал осторожно, не торопясь, несколько раз сбивался при переключении скоростей.
— Давно уж не сидел за рулем такой машины, — извинялся перед ребятами, — совсем все позабыл.
Но опыт восстанавливается быстро. Уже через пару километров он лихо обошел какой-то «Камаз», сделал «Волгу» и поддал газу на трассе. Это ребятам пришлось не по душе.
— Михалыч, — попытался унять его Резник, — куда вы так гоните? Это же не «джип»!
Михалыч, лихо подпрыгивая на пружинистом сиденье на ухабах, медленно выходил из задумчивости, удивленно поворачивал голову в сторону ребят, не понимая, чего от него хотят. Особенно сильно их отклоняло на поворотах.
— Нет, этот конь не по мне, — улыбался Казарян, блестя глазами. — Разве на этой колымаге сильно разгонишься?
Он поддавал еще газу, и у ребят заходились сердечки. «Зил» несся, как «Скорая помощь» с пострадавшим.
— Михалыч, и все же, может, потише? — опять попытался вразумить горячего армянина Резник.
— Да-да, сейчас, — бросал Казарян мимолетом, — только гляну, сколько из неё можно выжать.
Резник с Николаем вжались в сиденье. Их совсем не привлекала безумная идея Казаряна. Неужели он и отечественный «Зил» хочет превратить в залихватский «джип»?
— Михалыч, ради бога, сбавьте скорость! — не отступал от него Резник, но Казарян был неумолим. Лес за окном давно превратился в сплошную ленту, трасса, едва возникнув перед носом грузовика, тут же исчезла под колесами, мелькая только боковой разметкой. И лишь неожиданный резкий толчок, подбросивший Резника с Николаем чуть ли не до потолка, заставил лихача сбросить газ.
— Кажется, у нас проблемы, — произнес, как заговоренный, Резник, увидав в зеркале заднего вида, как сначала один желто-синий тюк улетел за борт, потом другой. Третий, взмыв в воздух, шмякнулся об асфальт, несколько раз перевернулся вокруг своей оси и выскочил в кювет.
— Мать моя! — выкатил от удивления глаза Казарян и резко нажал на тормоз. «Зил» звучно завизжал и, просунувшись еще пару метров по шоссе, ошарашено замер.
— Быстрее, пока нет машин, — молниеносно отреагировал на происшедшее Михалыч и со скрежетом переключил рычаг коробки скоростей.
«Зил» попятился. Ускоряясь, приблизились ко второму выпавшему тюку.
— Быстрее, быстрее, — ребят или себя
