я и сама в это не верила. Где он будет меня искать и как поймёт, что я здесь? В моей квартире даже чужого запаха не осталось.
— Мина, — снова заговорил отец, — прости меня.
— За что?
Не сводя с меня взгляда, он подошёл совсем близко к решётке и, также как и я сжал пальцами её железные прутья.
— За то, что не был тем отцом, который тебе нужен. И за то, что не смог защитить тебя. Я пытался, а в итоге получалось только хуже. Сначала хотел оградить от мира оборотней, считал, что он слишком жесток для тебя, потом от Брана, хотя знал, что вы навсегда связаны и, наконец, от Зелева. Пытался сделать так, чтобы он никогда не узнал о тебе, но ты всё равно оказалась здесь.
Закончив говорить, он опустил глаза и посмотрел на пол под своими ногами. Наступила тяжёлая тишина и как прервать её я просто не знала. Поэтому спросила только:
— Ты знаешь, что Зелеву от меня нужно?
— Да, — всё так же устало выдохнул отец, снова поднял взгляд, а после почему-то нервно и совсем невесело рассмеялся, — ему нужна твоя кровь, чтобы усилить собственную стаю.
По-прежнему ничего не понимая, я едва заметно нахмурилась.
— Тебе известно, насколько часто самки оборотней умирают при родах? — почему-то мне показалось, что говорить ему на эту тему неприятно. И всё же я осторожно кивнула, а он продолжил.
— Это давняя проблема с истоками ещё в тех временах, когда волки только начали жить среди людей. Наша жизнь подчинятся не только физическим законам, но и магии. Скорее всего, когда оборотни стали частью человеческого мира именно в этой сфере что-то изменилось, нарушилось. Но уже ни одно столетие прошло с тех пор, поэтому точно сказать не может никто.
— Поэтому беременные волчицы часто уходят в горы? — вспомнила то, о чём уже знала.
— Да, в землях, где жили предки, беременность, и правда, проходит легче. Вот только далеко не всегда и не у всех. Как бы то ни было, я пытался найти решение и уже тогда понимал, что существующие методы не подходят. Поэтому то, что я делал было совершенно новым направлением в исследованиях: связью науки и магии. Я пробовал разные варианты и, скажу честно, почти все из них испытывал на жене во время её беременности тобой.
— Но ведь мама не была оборотнем… — тихо прервала его я. Мне, и правда, казалось, что такие сложности при родах есть только у волчиц.
— Но оборотнем была ты, — продолжая смотреть мне прямо в глаза, ответил отец, — я до сих пор многое не понимаю, но знаю точно: причина тяжёлых беременностей связаны не с самками, а с детьми. Поэтому, если человеческая женщина беременна от оборотня, у неё будут те же риски, что и у волчицы.
Он выдохнул, на секунду посмотрел в сторону двери, а потом снова повернулась ко мне и продолжил.
— В общем, один из вариантов лекарства, которое я пытался создать, сработал. Беременность Алисы прошла хорошо и она родила тебя. Проблема в том, что я даже не знал, какой именно, а для того, чтобы в этом разобраться, нужно было время. И оказалось, что его у меня не так уж и много.
Он замолчал и я сразу поняла, о чем именно идёт речь.
— Бран рассказывал, как он узнал обо мне.
Видимо, вспомнив тот день, отец криво усмехнулся.
— Твоя мама не слишком… — подбирая нужное слово, он на секунду замолчал, — хорошо относилась к оборотням. Конечно, до того, как встретить меня, она и вовсе ничего о них не знала, а потом, когда я рассказал ей… в общем, узнав о некоторых особенностях нашей жизни и обычаях, она не только не захотела войти в стаю, но и попросила о том, чтобы мы жили отдельно. Так, чтобы ни она, ни наши будущие дети не соприкасались с миром оборотней. Я согласился, причём, довольно легко и не только потому что любил её. Мне и самому всегда была ближе культура людей, а многие происходящие у нас вещи казались дикими. Но кое в чём всё же ошибся. Если и рвать связь со стаей, то полностью, до конца. А я продолжал на них работать. И дело даже не в деньгах было, хотя вряд ли где-нибудь ещё мне бы столько платили, просто сам факт того, чем я занимался… это ведь совершенно новое направление науки, сфера, в которой, пусть даже и двигаешься практически наощупь, но где почти каждый шаг — новое открытие.
Его глаза загорелись, так, как это происходило всегда, стоило ему только начать говорить о работе. Не представляю даже, что именно ему пришлось пережить за последние полгода, но, кажется, есть вещи, которые не меняются никогда.
— Вот только я и предположить не мог, чем всё это закончится, — тем временем продолжил он, — что моя дочь окажется парой наследника стаи. А ещё, что именно из-за этих исследований я потеряю жену.
Произнеся последнюю фразу, отец замолчал. Его взгляд вдруг стал стеклянным, неживым, уставившимся куда-то сквозь видимое пространство.
Словно пытаясь заставить исчезнуть слишком тяжёлые для себя воспоминания, на какое-то время он всё же закрыл глаза. Затем несколько раз медленно моргнул и, когда посмотрел на меня снова, следующие слова произнёс спокойнее:
— В тот день, когда Бран почувствовал твой запах, я даже представить не мог, как рассказать об этом Алисе. Она уже знала, что оборотни образуют пары и, конечно, сразу бы поняла, что ждёт тебя, оказавшейся связанной с будущим альфой. Не такого будущего она желала для своей дочери. Она хотела, чтобы ты училась, работала, занималась тем, что тебе интересно. А Бран… я знал его только в детстве, но его характер можно было понять уже тогда. Единственный сын лидера стаи, наследник империи, привыкший приказывать и не терпящий возражений.
Довольно точное описание, я даже улыбнулась невольно. И всё же, вспомнив нашу последнюю встречу, когда Бран сам предложил начать сначала, встречаться, узнать друг друга, так, как это делают люди, почему-то подумала, что всё было бы не так плохо. Наверное, я бы нашла способ убедить его дать мне возможность учиться, а, может быть, и работать. В конце концов, он ведь даже отпустил меня, когда понял, что я, действительно, хочу уйти…
Мысли о Бране и о том, как бы могла сложиться наша жизнь, болью отозвались внутри, но я так и не сказала ничего, просто продолжила слушать.
— Но, как бы то ни было, с того момента, как сын альфы почувствовал
