на месте, потому что был заподозрен в том, что он переодетый кадет, и несчастное его тело так и осталось лежать на мостовой.
В Москве происходили гораздо более сильные бои, чем в Петрограде. Говорили, что там во время боев пало не менее двух тысяч человек убитыми. Юнкера заняли Кремль, и борьба за овладение им длилась несколько дней. Но и в Москве большевики оказались победителями. Корнилову удалось бежать переодетым и пробраться на Дон к атаману Каледину. Армия Керенского перестала существовать, а сам он бесславно исчез. К концу недели одна из газет опубликовала его беседу с генералом Красновым, в которой Керенский впервые открыто признал свои непоправимые ошибки.
16 ноября Керенский вызвал генерала Краснова. Когда Краснов вошел, глава Временного правительства встретил его с пепельно-серым от страха лицом, но тем не менее нашел в себе силы резко крикнуть:
– Генерал, вы предали меня! Известно ли вам, что ваши казаки решили меня арестовать и передать большевикам?
Очень спокойно генерал Краснов ответил утвердительно и добавил откровенно:
– Вы потеряли последние симпатии.
– Даже среди офицеров? – жалобно спросил Керенский.
Генерал пожал плечами:
– Офицеры, более чем кто-либо, настроены против вас.
Вероятно, Керенский до тех пор еще имел какие-то надежды. Но теперь, перед лицом грозившей ему опасности, он тихо произнес:
– Что же я должен делать? Мне остается только застрелиться.
Старый солдат был взбешен этой истерической выходкой и раздраженно крикнул:
– Если вы хотите поступать, как честный человек, то должны немедленно отправиться под защитою белого флага в Петроград. Вы в качестве главы Временного правительства явитесь в Военно-революционный комитет и начнете с ними переговоры о дальнейшей судьбе нашего отряда.
Керенский замолчал, потом, внешне послушный, согласился последовать совету Краснова, хотя категорически отказался от эскорта матросов. Он их боялся до смерти. Он упрямо настаивал на том, что отправится в Смольный один, так как, по-видимому, мысль его уже была занята планом побега.
– Я ничем не могу вам помочь, – сказал ему Краснов, – если вы взяли на себя столь громадную задачу, то должны быть стойки.
И, видя, что терпение генерала кончается, Керенский поспешил дать свое согласие:
– Хорошо, хорошо… Я поеду ночью.
– Почему же ночью? – спросил генерал. – Ведь тогда же это будет бегство. Уезжайте открыто и совершенно спокойно, чтобы весь мир мог сказать, что вы не бежали.
Керенский снова сделал вид, что согласился, и тогда Краснов вышел отдать распоряжения о том, чтобы отряд казаков сопровождал бы Керенского в Смольный. Но Керенский вовсе не был оставлен и покинут всеми, так как час спустя один из казаков доложил генералу Краснову, что, несмотря на все предпринятые поиски, Керенский исчез бесследно. Говорили, что он скрылся, переодетый матросом, и ему удалось достигнуть Франции, где он имел беседу с Клемансо и просил помочь ему в воздаяние тех жертв, которые Россия понесла во время войны. Но получил короткий и резкий ответ от «Тигра»:
– Россия – нейтральная страна, и это страна, которая ведет переговоры о мире с нашими врагами.
Глава 22
Пародия на правительство
Невозможное стало возможным, и Ленин овладел не только Петроградом, но и всей Россией, и управление величайшей в мире страной находилось в руках людей, которые не имели об этом ни малейшего представления.
Среди смуты, всеобщего развала и анархии невольно возникал вопрос, почему же не нашлось ни одного человека, который мог бы противостоять большевистскому насилию, и весь русский народ позволил ничтожному меньшинству захватить власть над страной, не сделав никакой попытки для борьбы за свободу и свое благополучие. Секрет успеха большевиков заключался в их единении, дисциплине и быстрых и решительных действиях для достижения намеченной цели – качества, совершенно отсутствовавшие в других русских революционных партиях.
Если бы Корнилов находился во главе армии, он, без сомнения, овладел бы Петроградом. Зная, что Временное правительство свергнуто, армия последовала бы за ним без всяких колебаний, и весьма возможно, что история России и будущее всего мира сложились бы совершенно иначе, чем теперь.
Вначале еще существовали надежды, что будет составлено коалиционное социалистическое правительство, при участии левых эсеров, но вскоре большевики овладели положением всецело. Они постоянно усиливали свои позиции, уничтожив свободу печати и вооружая своих сторонников-рабочих. Пробуя свои силы, они отдали приказ об аресте товарища министра иностранных дел Нератова, и в то же самое время Троцкий вел на митингах открытую агитацию в пользу производства обыска в английском посольстве.
Несмотря на уничтожение свободы печати, газеты продолжали выходить, но каждый день под другими названиями. Одна и та же газета выходила то под названием «Дни», то под названием «Вечер», «Утро», «Ночью» и, наконец, «Темною ночью». И во всех этих газетах можно было читать статьи ярко враждебного Ленину направления. Они призывали русский народ сбросить с себя власть этих крайних фанатиков, повторяли на все лады, что страна идет к гибели и разложению, и напоминали о священных обязательствах, принятых Россией перед союзниками. Иногда в газетных статьях высмеивались Ленин и другие вожди большевиков.
20 ноября Крыленко, который сделался комиссаром по военным делам, отдал приказ генералу Духонину заключить немедленное перемирие с немцами на фронте. Когда генерал Духонин отказался это сделать, Крыленко начал сам переговоры о перемирии. Союзные представители, находившиеся на фронте, протестовали против этого, но Троцкий послал воззвание солдатам, призывая их к немедленному заключению мира, так как союзники побуждают Японию напасть на Россию со стороны Дальнего Востока и начать таким образом новую войну…
Большевистское правительство не было признано союзниками, но между ними и Смольным тем не менее поддерживались неофициальные отношения, при посредстве консулов. 27 ноября моим отцом была послана в Англию следующая телеграмма:
«Я разделяю многое из того, что выразил генерал Нокс относительно безнадежности создавшегося положения, и считаю необходимым пересмотреть наше отношение к России. По-моему, единственным выходом для нас является освобождение России от принятого царским правительством обязательства не заключать мира без общего согласия всех союзников. Необходимо дать понять русскому народу, что, сознавая, как он утомлен войной и дезорганизацией, которая является следствием революции, мы предоставляем ему полную свободу решить, желает ли он заключить мир на предлагаемых Германией условиях или же продолжать борьбу вместе с союзниками, которые, однако, не сложат оружия до тех пор, пока не получат гарантий прочного мира. Очевидно, что Германия стремится создать пропасть между нами и Россией, подготовляя себе почву для германского протектората, который она надеется получить над Польшей. То, что мы заставляем Россию вести войну против ее воли, только восстанавливает ее против нас. Я не сторонник
