то, что он делал со мной. — Ты так хорошо спала, пока мы ждали в саду. Ты была такой тихой. — Его голос скользил по моей коже, склизкий и мерзкий.
От мысли, что когда-то я обещала провести остаток жизни с этим монстром, у меня свело живот.
Я попыталась пошевелиться, но мне было больно поднять голову.
— Я собираюсь показать всему миру, что ты моя.
Его слова принесли еще больше боли, прожигая мою плоть по всей спине. Я вцепилась ногтями в матрас под собой, не в силах ухватиться. Ненависть пульсировала во мне, стучала в ушах. Крик прорвался сквозь мое тело, но комнату не наполнил ни один звук.
И тут что-то протиснулось внутрь меня. Прохладный металл протискивался сквозь мои складки. Пистолет. Страх пронзил меня до костей, и все вокруг похолодело.
Я сжала бедра и крепко зажмурила глаза.
Нет.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет.
С меня хватит быть жертвой. Каждый его удар по моей коже вызывал волны ярости по всему телу. Гнев прорывался сквозь меня, подпитывая мою волю к борьбе, когда я принимала тьму, с которой меня познакомил Чендлер.
Я не умру здесь.
Мой мозг лихорадочно пытался придумать план. Мне нужно было снять его с себя. Если я заставлю его двигаться, я смогу схватить пистолет.
— Больно, — сказала я, надеясь достучаться до остатков его человечности.
И тут, подобно голосу моей матери, появилось лицо Чендлера. Оно было далеким и расплывчатым. Я выкрикнула его имя, желая, чтобы он был настоящим. Пожалуйста, будь настоящим.
ГЛАВА 46
Когда мы добрались до коттеджа, входная дверь была открыта. Это не удивительно, потому что я уезжал в спешке. Я подумал, что Линкольн и Каспиан тоже.
Чего я не ожидал увидеть, когда мы вошли внутрь, так это голую Эннистон, — за исключением этой жуткой маски ягненка — которая едва двигалась и лежала лицом вниз на кровати в углу. Ее тело дрожало, а мужчина склонился над ней, проводя рукой по ее спине.
— Больно, — хныкала она. Как только она увидела меня, она выкрикнула мое имя.
Я пронесся через всю комнату, стаскивая мужчину с ее тела.
Кровь. Так много крови. Ее спина была покрыта его следами.
Я соскочил с кровати и налетел на него, ударив его спиной о стену. Гипсокартон прогнулся, и на пол посыпались куски белой пыли.
— Что ты сделал? — Я рванул его вперед и снова ударил. Его голова ударилась о стену так сильно, что он прикусил язык, покрыв зубы кровью. — Что ты, блять, сделал? — Я дернул его вперед, затем хлопнул его лицом вниз на стол. — Если ты… — Мое тело трясло. Мой голос дрожал. Слова были кислотой в моем горле. Я не мог их вымолвить.
Если ты трахнул ее…
Он сплюнул на стол: — Ей понравилось.
Я ударил его по чертову лицу, чувствуя, как хрустит кость под моим кулаком.
Он засмеялся.
— Я имею в виду, это ведь твоя фишка, да? Ножи — твоя прелюдия. Кровь — твой афродизиак.
Я поднял его голову и прихлопнул ее обратно.
— Прекрати. Блять. Говорить.
Лиам был у окон, отрывая черную ткань и заливая комнату ярким солнечным светом.
— Я был там, ты знаешь. — Мужчина захихикал, затем снова сплюнул. — Я все видел.
Он был на Индукции. Это объясняло маску. Он был частью Обсидиана. Конечно, он был одним из этих безумных ублюдков. Обычные люди не пытали женщин, чтобы потом трахать их ради удовольствия.
Я оглянулся через плечо, наблюдая, как Лиам натягивает ткань на большую часть тела Эннистон. Он снял маску с ее лица, и я охренел, когда увидел ее окровавленную, распухшую скулу и синяки на виске.
Я убивал людей. Больше, чем мне хотелось бы сосчитать, если честно. Жизнь была игрой на выживание, и я играл, чтобы выиграть. И этот мудак должен был стать еще одним очком в моем зачетном листе.
Я схватил со стола одну из затычек, готовый впихнуть ее ему в горло и заставить его задохнуться. Я был за то, чтобы есть задницу, но это было слишком, даже для меня.
— Чендлер, не надо. — Голос Эннистон был как ледяная вода на бушующее пламя моего гнева.
Я засунул затычку ему в рот, затем зажал ее рукой.
— У тебя есть примерно пять секунд, чтобы очиститься перед Господом.
Она поднялась с кровати и стояла в нескольких сантиметрах от меня. Ее прекрасное, охуеное тело дрожало, когда она держала ткань вокруг плеч, прикрывая грудь. Ее голос был хриплым, едва выше шепота, как будто она кричала, но никто не слышал. Никто, блядь, не слышал.
Ладонь моей руки была покрыта слюной этого мудака, который боролся за воздух. Из его носа текли сопли, и я двинул рукой, чтобы закрыть и эту дыхательную трубку.
Она положила свою руку на мое предплечье. Когда ее глаза встретились с моими, у меня чуть не перехватило дыхание: — Пожалуйста.
— Ты не хочешь, чтобы я убил его?
Она покачала головой.
Я указал на ее лицо.
— Посмотри, что он сделал с тобой, Эни. А он еще даже не закончил. Что, если бы мы не вошли? — Я использовал ее имя. Это было чертовски отчаянно. Мне нужно было, чтобы она услышала меня, чтобы она перестала быть такой чертовски упрямой.
Позволь мне сделать это.
Позволь мне позаботиться о тебе.
Он корчился, и я знал, что так его тело пытается выжить. Он искал выход, любой выход. Я взглянул на Лиама, который просто пожал плечами. Этот ублюдок ничем не мог помочь. Где, блять, был Грей, когда он был мне нужен? Она потянулась и положила свою руку на мою, медленно отводя ее от рта этого человека. Как только он смог дышать, он выплюнул затычку и заблевал все вокруг. Прогорклый запах смешался с запахом мочи и секса в комнате.
Эннистон положила одну руку мне на щеку, затем приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала меня в губы.
— Я не хочу, чтобы ты его убивал, — она убрала руку и опустилась.
— Потому что я хочу сделать это сама.
А потом она подняла пистолет, черт знает, откуда она его взяла и выстрелила ему в грудь.
ГЛАВА 47
Она выстрелила в него.
Она, блядь, выстрелила в него.
Моя Маленькая Бунтарка с огнем,
