и наговорила кучу дерьма.
Улыбка Джакса тускнеет.
— Ого. Ты уверен, что это хорошая идея? Что, если она поймает чувства?
— Ты же знаешь, что чувства — это не болезнь, верно? — промурлыкала Елена.
Джакс смотрит на нее, блеск в его глазах сменяется темнотой, которую я замечаю время от времени.
— Для меня они могут быть хуже, чем чума.
Елена смеется и закатывает глаза. Джакс поднимает бровь, что-то непонятное мелькает на его лице, прежде чем он возвращает свое внимание ко мне.
Я наклоняю к нему голову.
— Она хочет повеселиться, и я тоже.
— Посмотри на себя и Ноа, ведете себя как пара влюбленных придурков, бегающих за двумя подругами. Я проведу остаток своих дней в клубе, слезы капают в мой ликер. — Его глаза оценивают Елену, качающую головой. — Ну, как только твое дерьмо уляжется.
— Никто ничего не говорил о любви. Расслабься. — Часть меня ненавидит Джакса за то, что он указал на мою самую большую неуверенность в последнее время. Не то чтобы я не заботился о Софи, но сама мысль о любви выводит меня из себя.
— Ай, не надо злиться. Это лишь вопрос времени, когда твои отношения с ней взорвутся тебе в лицо. Но ты можешь видеть, куда это тебя приведет. Я имею в виду, тебе и так не повезло с Маккой, так что еще может пойти не так?
Я бью его по голове, надеясь, что мой удар выбьет из него всю глупость. То, как он после этого осматривает Елену, говорит мне, что может потребоваться больше одного удара, чтобы вылечить его.
После еще получаса помощи Елены мы заканчиваем встречу, потому что у нас с Джаксом ограниченный запас времент.
Выйдя из конференц-зала, я звоню своему агенту.
Рик берет трубку на втором звонке.
— Привет, чувак. Как раз тот, с кем я хотел поговорить. Его бодрое настроение поднимает мне настроение.
— Я так понимаю, у тебя хорошие новости?
— Самые лучшие. Ты впечатлил Маккой своими местами на подиуме в двенадцати из четырнадцати гонок. Они хотят продлить с тобой еще один контракт.
— Это потрясающе. — Волна счастья охватывает меня. — На что мы смотрим?
— Ну, контракт предусматривает небольшое повышение зарплаты из-за твоего выступления в этом году, с ежегодной зарплатой в 20 миллионов в течение еще двух лет. В общей сложности ты получишь 40 миллионов. Поздравляю!
— Да, блядь. — Я облегченно рассмеялся. Это именно та сделка, которую я ждал пол сезона.
— Но у них есть несколько замечаний, прежде чем ты согласишься.
Ужас тяжелым грузом ложится на мою грудь, сменяя мое приподнятое настроение.
— Какие замечания?
— Ты должен держаться подальше от Софи и любого из Бандини, кто не Ноа. Маккой не хочет, чтобы тебя связывали с их соперником, независимо от того, насколько ты дружен с девушкой. Очевидно, что тебе не нужно грубить Митчеллам, но сплетням об отношениях нужно положить конец.
— Мне нужно подумать об этом. Можем ли мы сделать встречное предложение по этому поводу? Мне не нравится идея отрезать друзей в целях бренда.
— Конечно. Как хочешь. Подумай и свяжись со мной на следующей неделе. Маккой сказал, что они могут тебя подождать. — Рик кладет трубку, как только я прощаюсь.
Я должен целовать землю, по которой ходят он и Питер, и благодарить за еще один шанс с моей командой. Вместо этого новые правила и предписания душат меня, разрушая мое хорошее настроение. Как и Софи, моему мозгу нужно время, чтобы обдумать и оценить все плюсы и минусы подписания контракта с их требованиями. Принятие подобных решений требует времени, особенно когда я рискую разрушить отношения, которые стали мне дороги.
Никто не предупреждал меня о последствиях, связанных с дружбой с дочерью команды соперников. Я не думал, что присутствие Софи в моей жизни подвергнет меня риску не только с одной стороны. Потому что, в конце концов, могу ли я пожертвовать командой своей мечты ради отношений с таким количеством границ, что я не могу видеть за ними?
Много лет назад я рассказал Софи о том, как ей следует спасаться в своей истории. Но я не понимал, что она спасает себя от меня, потому что я — настоящий злодей в этой запутанной сказке.
Потому что, к несчастью для нас, все в моей жизни временно.
Глава 22
Софи
В моей сумке зажужжал телефон. Я достаю его, пошарив по карманам в течение минуты, — моя сумка представляет собой бесконечную яму с обрывками жвачки, старыми квитанциями и корешками авиабилетов.
Лиам: У меня есть план на завтра. Встретимся в доме Маккой в 15:00.
Я: А что, если у меня есть планы?
Лиам: У тебя есть планы?
Я: Нет. Но спасибо, что спросил. Встретимся там.
Он отвечает эмодзи со средним пальцем. Я смеюсь, мне нравится, что он не пытается произвести на меня слишком сильное впечатление, предпочитая оставаться самим собой.
Когда Лиам сказал мне, что у него есть планы, я не думала, что он имел в виду что-то подобное. Он тащит меня за собой в сторону травянистой площадки возле Эйфелевой башни с корзиной для пикника в руках, которая, вероятно, выглядела бы нелепо на ком-то другом. Когда я сомневаюсь в его мужественности, он быстро кружится, до абсурда довольный собой.
Лиам находит идеальное место, зеленая трава стелется под нашими ногами, а солнце палит на нас золотыми лучами. Он достает одеяло и расстилает его на траве. Я следую за ним, когда он жестом приглашает меня сесть. Если бы он был кем-то другим, он был бы идеален. Но я не хочу слишком много читать об этом, навешивать ярлыки и идеи там, где им не место. Я топчусь на месте из-за своего быстро бьющегося сердца.
Ему трудно сопротивляться, особенно когда он достает бутылку вина и сырную тарелку.
— Я подумал, что это будет весело перед следующим Гран-При.
— Ты делаешь это для всех своих француженок?
Его щеки краснеют. Стыдливый Лиам, как правило, один из моих любимчиков.
— Нет. Только для нахальной маленькой американки.
— Я не маленькая. — Моя нижняя губа выпячивается. Он проводит по ней большим пальцем, и прикосновение его пальца разжигает что-то во мне.
— Ты можешь поместиться в мою ручной клади, если мы попробуем. — Его глаза тлеют, блуждая по мне, рассматривая мои распущенные светлые волосы и накрашенные тушью ресницы, обрамляющие мои глаза.
Приложила ли я усилия, чтобы выглядеть красиво для Лиама? Да.
Я в полной заднице.
— Не думаю, что
