очерствевшее сердце не выдержит вида голодных малышей.
Пока я дожидался девушку у входа в грот, краем глаза оценил размеры нашего убежища. Это было грандиозное творение природы. Во время ужина я заинтересовался рассказом Астая о реликтовой пещере, и мне непременно захотелось исследовать ее до конца. Конечно, не сейчас, когда мы находились в состоянии глухой обороны, а неприятель вот-вот должен был проявить себя.
Со слов Астая, пещеру назвали «Ящиком Пандоры» не просто так. В год ее открытия началась Первая Мировая война, и спустя много десятилетий после ее открытия, спелеологи находили здесь все новые ответвления и ходы.
Пещера представляла собой гигантский лабиринт, с общей протяженностью ходов около двух десятков километров и хранила в себе сотни озер с чистейшей водой.
Мы находились на верхнем ее уровне, в самом большом гроте, от которого шли десятки мелких гротов. Один из таких, самый дальний от входа в пещеру и предоставили детям. Меньших размеров грот со сталагмитом посередине в форме фаллоса достался мне. В качестве подношения Воину Света, чтобы бы это ни значило.
Недалеко от приютского грота находился маленький лаз, в который едва мог протиснуться взрослый человек, а за ним спуск на другой уровень.
Первым делом, когда мы вернулись обратно в мою каморку, я потребовал выставить возле лаза на нижний уровень часовых. Интуиция подсказывала мне, что так будет правильно.
Вернувшись в каморку, я усадил Астая напротив Саны, лукаво при этом улыбался. Девушка была сосредоточена и напряжена. Вряд ли мне удалось бы уговорить ее показать грудь старому хакасу, поэтому я пошел на хитрость.
Под предлогом того, что ей нужно расслабиться, я принялся делать Сане массаж. Хакас скривился и хотел было уйти, но я глазами властно указал ему сесть обратно. Не теряя времени я резко сорвал с девушки накидку и оголил маленькую, аккуратную грудь.
Девушка вскинулась и поспешила убежать, выкрикнув мне что-то нелицеприятное на своем языке. Я ее придержал, ухватив за талию. А она стала бить меня в грудь руками, пытаясь освободиться. Астай был задумчив. Конечно же и его смутило это представление, но судя по выражению лица, хакас успел разглядеть рисунок на ее груди.
Я непроизвольно улыбнулся. Была бы сейчас здесь Залевская, напомнила бы мне, что я дурак и шутки у меня соответствующие. Но к счастью, она была далеко отсюда, в безопасности. Я на это надеялся.
При воспоминании о Залевский внизу заныло, и я, не осознавая своих движений, внезапно притянул Сану к себе и нежно поцеловал ее в губы. Этого хватило, чтобы маленькие кулачки перестали колотить мою грудь. Девушка вдруг ответила мне взаимностью и ловко сунула в рот свой язычок.
Приступ внезапного веселья закончился так же быстро, как и начался. Мои спонтанные действия привели к тому, что Сану мне жутко захотелось. Когда у меня была близость с женщиной в последний раз? С Карелиной десять тысяч лет «вперед»? Усмехнулся своим мыслям.
Нужно было срочно прекращать это действо, потому как Астай успел выйти из оторопи, сделать соответствующие выводы и теперь молчаливо ожидал, когда бесстыжая молодежь прекратит плотские утехи у него на глазах.
— Я понял тебя, Лев. Она та самая. Но не нужно было устраивать это представление. Поверил бы на слово.
Да уж, действительно переборщил. А может быть, я желал этого. Конечно же не в присутствии хакаса, но все же.
Небрежно смерил взглядом Сану, что все еще пребывала в эфире, цыкнул слюной и решил для себя не продолжать поползновений в ее сторону. Во-первых, мы на войне, а во-вторых… нечего ее портить.
— И что, ты даже не падешь ниц перед Матерью?
— Лев, я человек верующий, но не фанатик, каким ты меня представляешь.
Теперь я поудобней разместился рядом с ними и хлопнул в ладоши:
— А теперь жду интересный рассказ от вас обоих. Сана расскажет, откуда она взялась такая красивая (девушка залилась румянцем), а ты Астай расскажешь все, что знаешь об Улуг Хуртуях Тас.
Каждый раз, когда я называл Сану «Матерью Богов», то невольно кривил лицо и произносил эту фразу с легкой иронией. Проще давалось «Улуг Хуртуях Тас», хоть и язык сломать можно было. Ну никак это имя не накладывалось на хрупкую светловолосую девушку с глазами небесного цвета.
Астай просто и без затей спросил Сану прямо, как она появилась в этом мире. Я удивился такой постановке вопроса. Мудрый хакас определенно что-то знал.
Девушка вздохнула и принялась лепетать на своем птичьем языке. Астай был переводчиком:
— Я появилась в этом месте несколько лун назад.
Услышав это, я воскликнул:
— Как это⁈
Астай шикнул на меня и девушка продолжила.
— Очнулась в теле молодой девушки. У прошлой владелицы этого тела была семья: мама, отец и два брата. Но когда мои глаза и волосы начали менять окрас, они отказались от меня и заявили, что я ведьма. Я не считала их своими родными, но мне было до боли обидно. Из своей прошлой жизни я ничего не помнила. Местных укладов жизни не принимала и старалась делать не так, как от меня хотели, а по-своему.
— А разве так бывает? Может быть ей просто отшибло память…
— Лев, не мешай! — отмахнулся от меня Астай, как от приставучей мухи. Девушка продолжила:
— Я скиталась по дворам, выполняла самую разную работу. Кто-то прогонял меня, не пускал за порог, кто-то помогал. Одна женщина не побоялась приютить меня. Заставила перекрасить волосы и поменьше появляться на улице. Вскоре обо мне забыли, пока не появились бесовские отродья.
Уверен, что половину из этого придумал Астай, ведь Сана говорила много меньше его, но звучало складно. А не верить пересказу было нелогично.
— Потом появились вы…
Девушка закончила говорить и выжидательно посмотрела на Астая. Все верно, теперь его очередь, и хакасу придется рассказывать свои легенды на двух языках. Астай тяжело вздохнул и затянул историю:
— Матерь Богов… — сделал он многозначительную паузу, — это Матерь Богов. Хакасы почитают ее больше остальных. Ведь по легенде из ее чрева на свет появились все хакасские Боги: Ирлик хан — Бог страдания и смерти, Узут Арыг — Богиня мороза и холода и… и многие другие.
Я был благодарен Астаю, что тот не стал перечислять их всех. Уверен, наберется не меньше сотни.
— Матерь защищает наши земли, дарует любовь и потомство.
— Как это? — мне действительно было интересно, как она дарует хакасам потомство.
— Недалеко от Сыи на средней горе стоит камень в человеческий рост. По преданиям это и есть Улуг Хуртуях Тас. Она пожертвовала собой, дабы защитить хакасов от бедствия. Когда само небо падало
