— Не надо! — крикнул Йорик. — Пусть остается со своим проклятым богом!
Немо не возразил. Даже Ява ничего не сказала.
Шейд сделал глубокий вдох. Освободить вампира? Почему он должен это делать? Но последним звуковым залпом он ударил в каменную оболочку четвертой горгульи, и она разлетелась на сотню кусков. Оттуда выскочил освобожденный Мрак.
— Спасибо, — произнес потрясенный вампир.
— Ты убил Зотца, — с благоговением сказала Ява. — Я сама видела!
— Нельзя убить бога, — задыхаясь, ответил Шейд. — Он вернется. Сейчас мне надо скорее найти Гриффина.
— Мы. летим с тобой.
Шейд развернулся и нацелился туда, где полыхало яркое зарево. Нужно лететь как можно быстрее, и тогда он успеет спасти сына.
Древо
Они услышали Древо, прежде чем увидели его, — высокий сильный звук, от которого у Гриффина трепетала каждая клеточка тела. Это была песня ветра, завывающего в ветвях, дождя, барабанящего по листьям, предрассветная песня тысячи птиц — нечто древнее и вечное. Она могла бы испугать, если бы не была в то же время немыслимо прекрасна, словно звучание целого мира, соединенное и усиленное. Манящий звук, обещающий возвращение домой.
— Это то же самое, — сказала Луна.
Гриффин кивнул, понимая, что она имеет в виду. Этот звук был многократно усиленным звуком его собственного свечения.
Звук жизни.
Само Древо все еще скрывали бесконечные цепи высоких холмов. Но они видели зарево и время от времени мелькание огненных языков, вздымающихся к звездам.
Звук неодолимо манил их. Гриффин летел медленно, с трудом преодолевая расстояние и тратя быстро убывающие силы на то, чтобы следовать прямо по курсу. Левое крыло слабело с каждым взмахом, и он вынужден был компенсировать это правым. Луне стало хуже, она вздрагивала при каждом взмахе крыльев и прерывисто дышала.
— Дотянешь? — спросил ее Гриффин.
Она кивнула, слишком измученная, чтобы ответить.
— Мы уже совсем близко, — хрипло сказал Гриффин. За последние два часа он говорил это уже много раз, стараясь поддержать ее, но уже начинал сомневаться, летят они к Древу или это очередной мираж. Однако ему показалось, что становится жарче и воздух уплотнился.
Из последних сил он поднялся вдоль склона еще одного холма, на гребне остановился и начал кружить по узкой спирали, глядя на ослепительно яркий свет и звук.
Древо оказалось более грандиозным, чем представлял себе Гриффин. На карте Фриды оно выглядело огромным, и он думал, что оно похоже на самую высокую ель в северном лесу. Но Древо возносилось к самому небосводу, его ствол был толщиной с сотню деревьев — не меньше тысячи футов. Изогнутые ветви вздымались вверх и закрывали небо. Каждый дюйм поверхности Древа был объят пламенем. Но дыма не было. Огонь не уничтожал Древо; огонь был Древом.
— Выглядит не слишком гостеприимно, правда? — сказал Гриффин, пытаясь рассмеяться.
Луна ничего не ответила. Гриффин оглядел пылающий ствол.
— Вон там отверстие! — крикнул он.
Оно находилось примерно посередине ствола и напоминало вход в дупло. Должно быть, оно было огромным, но по сравнению с Древом казалось не больше, чем тайный вход в Древесном Приюте, достаточный, чтобы в него мог пролететь сереброкрыл. Отверстие было темным и слабо мерцало; вокруг него ревело пламя.
— Готова? — спросил он Луну.
Она молча, не отрываясь смотрела на горящее Древо.
Гриффин нахмурился:
— Луна, что с тобой?
— От него у меня болят ожоги.
Ее крылья дергались, и она пошатывалась в воздухе.
— Теперь я вспомнила, как огонь сжег меня. Это правда ужасно больно, Гриффин. Я не пойду туда!
Он посмотрел на стену текучего пламени с маленьким черным входом посередине и вздрогнул. Что если Данте прав и это место окончательной смерти? Но Фрида считала по-другому. И звук Древа был звуком его собственной жизни. Это должен быть выход.
— Я не могу, — выдавила Луна.
— Все будет хорошо, — мягко сказал Гриффин.
— Разве ты не чувствуешь, какое оно жгучее? Оно сожжет нас!
Ее ужас, казалось, витал вокруг, как некое третье крылатое существо.
— Не сожжет, — пообещал он. — Мы же хотели туда войти.
— Вот ты и иди!
— Послушай, — сказал он, заставляя ее посмотреть ему в глаза. — Ну что плохого может случиться?
— Мы подлетим близко и сгорим дотла. Мы умрем, но не так, как я сейчас, а гораздо хуже. Мы не сможем ни слышать, ни говорить. Только целую вечность чувствовать боль.
— Это плохо, — согласился он. — Но откуда ты это знаешь? По-моему, все не так страшно. Уверен, там будет… лучшее из того, что может случиться.
Гриффин сам не знал, как ему удалось произнести эти слова.
— Не смотри на него, — сказал он ей. — Просто закрой глаза.
— Все равно я вижу его ушами.
— Уши тоже закрой, прижми их. Просто касайся меня кончиком крыла, и я поведу тебя, ладно?
Мгновение помолчав, она кивнула.
— Я постараюсь. Сделай это для меня, Грифф. Помоги мне.
Он всем телом ощущал боль и слабость. И впервые почти не чувствовал страха. Луна боялась намного больше, и, когда он пытался успокоить ее, собственный страх каким-то образом рассеялся и забылся.
— Теперь совсем недалеко, — сказал он ей.
Ведя Луну кончиком крыла, подталкивая ее, когда она колебалась, он неуклюже спускался в глубокую долину, к Древу.
Неистовый порыв ветра с силой ударил и едва не отшвырнул Шейда назад. Яве и остальным приходилось не легче. Ветер свистел в ушах, и в его свисте слышался насмешливый хохот: Зотц делал все, чтобы они опоздали.
В отчаянии Шейд то поднимался вверх, то резко нырял вниз, стараясь найти более легкий путь. Он вспомнил, как Марина учила его находить благоприятные воздушные потоки, когда они летели с ее острова на материк. Это было в другой жизни.
Сейчас, как бы Шейд ни пытался найти такой поток, ветер был безжалостен.
«Настоящий ли это ветер?» — вдруг подумал он.
Просто волны звука, которые создает Зотц. Шейд сумел расколоть созданный им камень и наверняка сумеет пробить проход сквозь ветер.
— Держитесь за мной! — крикнул он своим спутникам. — Оставайтесь на одной линии!
Он слушал ветер, всматривался в него мысленным взором. Потом примерился и выбросил перед собой узкий звуковой луч. Острие луча пробило штормовой ветер, разрезало его, создавая туннель спокойного воздуха. Шейд бросился в образовавшееся пространство, уводя остальных за собой.
