дней до этого она сдавала сюда точно такое же кольцо. Кольцо было продано буквально в тот же день, а вот сережки лежали больше недели.
Снова полистав журнал, она нашла запись, подтверждавшую все ее слова.
— Да, вот, так и есть, Гордеева М. Н., кольцо, оценено в двадцать одну тысячу рублей. С ней рассчитались.
Я вздохнула. Этого и следовало ожидать.
— Наташа, а можно мне посмотреть журнал? С какого времени он ведется?
— С Нового года, уже несколько месяцев. Возьмите посмотрите.
Я долго листала журнал, а Гордеев, который за все время нашего пребывания в магазине не произнес ни слова, стоял за моей спиной и из-за моего плеча изучал надписи в журнале.
Наконец я нашла то, что искала. Кольцо с рубином, которое тоже было оценено достаточно высоко, было продано в этом же магазине чуть больше четырех месяцев назад.
— Спасибо вам большое, Наташа. А колье она не приносила?
— Колье? Не знаю, может быть, не в мою смену… Но, если в журнале не записано, значит, не приносила.
Когда мы вышли из магазина, Гордеев был как в воду опущенный.
— Да, Надежда Александровна, вы были правы, оказывается, все украшения, которые остались дома, это копии.
Он упорно продолжал называть меня Надеждой Александровной, несмотря на то что я, кажется, с первого же дня нашего знакомства называла его Пашей.
— Поехали, — скомандовала я и села в машину.
— Куда? — вяло поинтересовался он.
— По ювелирным. Кто знает, может быть, нам повезет и мы отыщем в одном из магазинов пропавшее колье. Возможно, оно еще не продано.
Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что наше путешествие в лучшем случае может оказаться весьма и весьма длительным, ведь ювелирных магазинов в городе не один и не два. В худшем случае, который тоже исключать было нельзя, оно могло оказаться вообще безрезультатным. Марина могла сдать украшение, например, в ломбард, или продать его с рук, или передать вместо денег непосредственно шантажисту. И даже если она сдала его в магазин, оно могло уже быть к этому времени продано.
Мы ходили по ювелирным магазинам и осматривали прилавки. Гордеев, выполнявший роль моей тени, за все время наших скитаний не произнес почти ни одного слова. Он сосредоточенно и угрюмо молчал, видимо, считая занятие безнадежным.
Но он ошибался. Потому что в шестом или седьмом по счету магазине я вдруг услышала за своей спиной его радостный возглас:
— Вот оно!
По описанию, предварительно полученному от Гордеева, я сразу определила среди нескольких других экземпляров именно то колье, которое нам было нужно. Золотой ободок, достаточно тонкий у застежки и заметно расширявшийся ближе к центру, а посередине — изящное сердечко, внутри которого и сверкало то, что делало колье таким дорогим — крупный, чистейший бриллиант. Пятизначная цифра, написанная на ярлыке, была весьма серьезной.
Окинув придирчивым взглядом девушку за прилавком и прочитав на пластиковой карточке ее имя, я решила действовать приблизительно по той же схеме, что и в первом случае.
— Вероника, — обратилась я к продавщице, и та одарила меня ослепительной белозубой улыбкой. Девушка или в самом деле была настроена доброжелательно, или же свято чтила заповеди общения продавца с покупателем. Меня же в данное время мало волновала причина ее доброжелательности, важен был скорее сам факт ее наличия. — Несколько дней назад я сдавала в ваш магазин вот это колье, — я ткнула пальцем в прилавок, — но теперь обстоятельства изменились и я решила, что не буду его продавать. Могу я забрать его?
— Конечно, — все с той же улыбкой ответила Вероника, — квитанцию и паспорт, пожалуйста.
Когда я заявила, что забыла квитанцию дома, девушка огорчилась.
— Ну как же вы так… А паспорт у Вас с собой?
— Паспорт с собой. Но ведь у вас есть дубликат квитанции.
— Ну хорошо, сейчас посмотрим по журналу. Когда вы его сдавали?
— Пять дней назад, — приблизительно прикинула я.
— Пять дней назад? — почему-то удивилась она! — Кажется, вы ошибаетесь, потому что пять дней назад была моя смена, а колье появилось раньше.
— Может быть, шесть, — согласилась я, — да вы посмотрите по журналу.
— Открыв журнал, она задала мне неизбежный вопрос:
— Как ваша фамилия?
— Гордеева, Марина Гордеева.
Некоторое время полистав журнал, она вдруг подняла на меня глаза с явным подозрением.
— Здесь нет такой фамилии.
— Как нет? — удивилась я.
— Это колье сдавала другая женщина. Извините, но я не смогу вам его отдать.
Ее глаза метнулись в сторону охранника, внушительных размеров юнца, который отмерял пространство магазина крупными шагами. Сейчас он находился в противоположном углу помещения, и это видимо, немного встревожило девушку.
— Здесь какое-то недоразумение… Можно мне посмотреть журнал?
— Посмотрите, — снова с заметным подозрением в голосе произнесла она и ткнула пальцем: — Вот!
«Назарова С. С.» — прочитала я и, моментально запомнив номер и серию паспорта, а также адрес, указанный в квитанции, отодвинула журнал.
— Странно… Здесь, видимо, какая-то ошибка…
— Никакой ошибки быть не может, — заявила она решительно. — Извините, девушка, у меня покупатели.
С этими словами она убрала журнал и повернулась с милой улыбкой к молодой паре, выбиравшей обручальные кольца:
— Вам что-нибудь показать?
И тут я заметила, что Гордеев исчез. Черт возьми, что это еще за приключения?
Но он появился в дверном проеме, решительно подошел к прилавку, выложил на него толстенную пачку сотенных бумажек и решительно произнес:
— Девушка, я его покупаю.
Вероника удивленно вскинула на него глаза, а я облегченно вздохнула — оказывается, ничего страшного не произошло, Гордеев просто бегал в машину за деньгами. Мне было вполне понятно его желание выкупить колье — ведь эта вещица была для него воспоминанием о Марине, и ему не хотелось, чтобы бриллиант, который был подарен им жене, украшал чью-то чужую шейку.
Удивленная Вероника, видимо, посчитала нас за сумасшедших, потому что все ее дальнейшее с нами общение уже не носило дружелюбного характера, а ее приветливость как ветром сдуло. Более того, производя расчет, она подозвала охранника и попросила, чтобы он поприсутствовал рядом.
Наконец, когда расчет был завершен и Гордеев вернул себе дорогое украшение, мы покинули помещение, дав возможность несчастной Веронике облегченно вздохнуть. Ее реакция была вполне понятна, ведь колье, которым мы заинтересовались, было самой дорогой вещью, продававшейся в магазине.
— Странно, почему Марина сдала его не в тот, а в этот магазин?
— Марина? — сперва удивившись, переспросила я. — Ах, ну да, вы же вышли в самый неподходящий момент.
— Что значит — в самый неподходящий момент? — заинтересованно спросил он.
— Не успели услышать, что это колье сдала в магазин не Марина, а некая Назарова
